– Тихо!!! – гаркнул он что было мочи. – Молчать всем!
Валька замолчала.
– А теперь объясните мне популярно: почему мое лицо вас так настораживает?
Известно, что состояние похмелья делает наши речи весьма изысканными.
– Т-ты ж помер… – ответила Валька уже вразумительнее. – Грохнулся на вертолете.
Улыбка снисхождения сползла с лица Пети. Смутные его мысли стали укладываться в стройную картину.
«Мать твою за ногу! Я ж должен был сегодня лететь в Златоустовск! Почему же я здесь? – было первое, что отчетливо вспомнил Петя. – Ну точно – груз золотишка надо было везти. Как раз от этих ребят с приисков. Но я здесь. И все считают, что я помер. Это выходит, что…»
Петя дико огляделся по сторонам.
Дело в том, что как раз Серега Дегтярев выручил Петю. Он зашел к Пете ранним утром и, увидев друга в состоянии неструганой доски, сказал:
– Ясно, командир. Полетим без тебя.
«И я остался спать. А Серега полетел…»
– Так я же живой! – закричал Петя. – С чего вы, братцы, взяли, что я помер?
– Так грохнулся твой вертолет, – уже окончательно поставила точку над "и" Валька. – Час назад сообщили…
Теперь и известка была ни к чему – Петя стал бледнее смерти.
Вместо него, вместо гада-алкаша Петьки Осколкова, погиб его друг, самый лучший человек на земле, – Серега Дегтярев!!!
– Жизнь прекрасна и удивительна, – уныло бубнил Турецкий. – Удивительна. И прекрасна.
Шквальный ветер не давал вертолету ни секунды покоя. А сильная облачность заставляла «Ми-8» искусно нырять стрекозой вверх-вниз, выискивая прозрачные коридоры, и иногда лишь чудом не задевать верхушки скал. Казалось, пилот нимало не заботился о том, что чувствуют при этом пассажиры. Впрочем, он думал в тот момент лишь о собственной жизни, а пассажиров это должно было устраивать.
Турецкий заставил себя посмотреть в иллюминатор и тут же почувствовал, как манят и притягивают смертельные ущелья. Турецкому даже показалось, что он разглядел обломки металла, большой винт и какие-то темно-красные предметы… Да это же расплющенные человеческие тела!
Он летел вместе с Рагдаем, и верный колли оставался единственным живым существом на борту вертолета, пребывающим в хорошем расположении духа. Все остальные были откровенно близки к панике. Набегавшись вдоволь перед полетом, Рагдай преспокойно улегся возле ног Турецкого и самым наглым образом заснул.
На лицах немногочисленных пассажиров был уже написан самый настоящий страх.
– Все, хватит! – закричал кто-то. – Надо возвращаться!
