– Саша. Ты относишься к тем…
Телефон словно ждал этих слов.
– Почему бы тебе его просто не отключить? – риторически вопросил Грязнов.
На секунду в комнате воцарилось молчание. Такой простой вариант почему-то в голову не приходил.
– Я всегда так поступаю, – продолжал Грязнов травить душу.
– И это говорит оперативный работник, – укоризненно пробормотал Солонин, сосредоточенно рассматривая содержимое своего стакана.
– Это говорит, – механически поправил Турецкий, – начальник уголовного розыска. Московского, между прочим.
Телефон между тем все еще звонил. Турецкий собрал волю в кулак и выдернул шнур из розетки. Все с облегчением вздохнули. Даже Меркулов. Он был готов продолжить свой тост. И наверняка бы сделал это, если бы в дверь не постучали.
Все четверо с досадой поставили свои стаканы на стол.
– Предлагаю не открывать, – все в том же деструктивном духе высказался Грязнов.
Солонин хмыкнул.
Турецкий вопросительно уставился на своего шефа. Тот отрицательно покачал головой. Дескать, это уже слишком.
Турецкий вздохнул и побрел к двери. Кого еще нелегкая принесла? Он открыл дверь и обомлел. На пороге стоял… Генеральный прокурор Демидов. У Демидова была длинная физиономия и неподвижные глаза. Генеральным он стал совсем недавно, и от этих неподвижных глаз все еще традиционно ждали многого.
Реакция на нежданного гостя была следующей. Солонин инстинктивно затянул галстук, Меркулов незаметно убрал стакан в стол, а Грязнов демонстративно допил свой. Турецкий почему-то не знал, куда девать руки, и в конце концов засунул их в карманы.
При этом все они одновременно подумали о миражах, галлюцинациях, ночных кошмарах и прочих аномальных явлениях.
– Ага! – сказал Демидов, обводя прокурорским взором всю компанию.
Не меньше минуты все молчали. Наконец опять заговорил Демидов.
– Ага! – снова сказал он. И сел на стул, с которого встал Турецкий.
Турецкий немедленно почувствовал себя обманутым, к чему в отношениях с начальством было не привыкать, и приготовился ждать неприятностей. Не иначе ему сейчас поручат какое-нибудь висячее дело вроде убийства знаменитого журналиста пятилетней давности. Потом он сообразил, сколько выпил сегодня, и понял, что любая мысль, которая придет ему сейчас, на поверку окажется не слишком достоверной. Так что лучше молчать в тряпочку и предоставить все Меркулову. Ему привычнее общаться с крупными чиновниками. Или хулиганистому Грязнову. Или честолюбивому и по-европейски вышколенному Солонину…
