– И вы больше ни с кем не встречались и никаких следственных действий не предпринимали? – уточнил Турецкий.
Следователь отрицательно покачал головой.
– Сестра его приезжала, – сказал участковый, – смотрела дом, я ее осторожно расспросил, но она ни сном ни духом. Уверена, что это несчастный случай. А вообще, как я понял, они общались редко, и она не в курсе, чем он занимался, сказала, что работал в солидной фирме и прилично зарабатывал.
– Когда это было?
– В субботу. Посмотрели дом, я ей отдал ключи от калитки и от ворот, с ней еще сосед Шестова был, чтобы машину в Москву отогнать, она сама водить не умеет.
– А после пожара какие-нибудь бумаги, документы в доме сохранились?
– Вещи Шестова на стуле висели рядом с диваном, – ответил участковый, – они не сгорели, там был кошелек, триста рублей, кредитные карточки, ключи от московской квартиры. А документы на машину в машине и лежали. Все, больше никаких бумаг не было. Разве что на веранде. Там могли дотла сгореть. Э-э-э… – Семенов замялся. – Понимаете, какая история. Пацаны вроде видели, как в субботу, на следующий день после пожара, к дому кто-то подъезжал. Два типа. Один здоровый, рыжий с бородкой и косичкой, второй за рулем сидел, не выходил, его не рассмотрели: в машине стекла затемненные. Тот, что с косичкой, стал заглядывать через забор, заметил пацанов, сделал вид, что вроде отлить вышел. Ну и все, справил нужду, и они укатили. Пацанам крепко доверять нельзя – там самому старшему десять лет. Я на всякий случай проходил мимо несколько раз и днем, и когда стемнело – все тихо, никто поблизости не крутится. А когда мы с сестрой Шестова вошли в дом, я сразу заметил: кто-то похозяйничал. Письменный стол в столовой передвинули, он почти не обгорел, выдвигали ящики, и много чего по мелочам. Но я-то запомнил, я вместе с дежурной группой все осматривал и последний из дома выходил. Может, кто из местных поработал, искал, чем поживиться, у нас тоже своих деятелей хватает. Сестре Шестова я ничего не сказал, да ей, правда, и не до того было: она только через порог – и скорей назад во двор. Так вот, в общем.
– Ну что ж, большое спасибо. – Турецкий, поднялся и стал прощаться. – Вы люди опытные, но все-таки я должен напомнить: о нашем разговоре и вообще о моем визите никому ни слова. Если понадобится, я приглашу вас в Генпрокуратуру.
Про возможный вызов вышло здорово, подумал Турецкий, садясь в машину. У обоих лица вытянулись, как будто я им приговор зачитал, теперь наверняка будут молчать как мертвые. Он уже трогался, когда участковый нагнал его и постучал в дверцу. Турецкий опустил боковое стекло.
