Все трое были в Америке эмигрантами. Но если Алекс и Феликс считали эту страну все-таки чужой, то Макс полностью растворился в новой среде и про все американское говорил «наше». Он стал большим патриотом Штатов, этот Макс.
Впрочем, это не мешало ему оставаться нужным для Портнова человеком.
– А ты что скажешь? – обратился к нему Портнов. – У тебя как?
Макс удивленно на него воззрился.
– Но, босс… – сказал он. – Я же все доложил. Если я что-то не так рассказал…
– Ты уверен, что этот «черный нал» отправится именно в тот момент, который указали ваши программисты?
– Конечно! – Макс удивленно смотрел на него. – Когда мы ошибались, шеф?
– О'кей, – кивнул Портнов. – Ладно. Значит, все решено. Как говорится, деньги подсчитаны – будем брать.
– Будем, – одновременно кивнули Макс и Алекс.
Портнов отпустил их. Они поклонились и вышли.
Под итальянцев играют, глядя им вслед, усмехнулся Портнов. Действительно, насмотрелись разных «спрутов» и «крестных отцов». Церемонии такие развели, посмотреть любо-дорого.
Что– то я нервничаю, неожиданно поймал он себя на мандраже. Что-то должно произойти, я это чувствую, но что именно. И эта неизвестность мне не нравится.
Он подошел к окну и долго смотрел на Кремль.
Ты не представляешь, думал он, глядя на эту драгоценность Москвы и всей России, да и откуда тебе знать, какую жирную, огромную свинью я собираюсь тебе подложить.
Он снял телефонную трубку:
– Портье?
– Да, – ответили ему.
– Принесите мне водки.
– Пятьдесят граммов? Сто?
– Бутылку.
– Какую закуску желаете?
– Соленый огурец.
– Просто соленый огурец?
– Просто соленый огурец.
Он снова подошел к окну. И долго-долго, словно дожидаясь какого-то ответа, вглядывался в Кремль.
Глава 2. ИЗ ЗАПИСОК ТУРЕЦКОГО
Сегодняшнее утро началось с того, что Ирина Генриховна заявила мне, что подает на развод.
Ирина Генриховна – моя пока еще законная супруга, но в силу определенных причин в последнее время я называю ее не иначе как по имени-отчеству.
Вообще– то Ирина не в первый раз собралась со мной разводиться, но сегодня она была настроена особенно воинственно. Я хотел ей напомнить, что развод касается не только нас двоих, есть у нас и третий человек -дочь Ниночка. Но Ирина пребывала в такой ярости, что все равно бы меня не услышала.
На своем веку я немало повидал женской ярости – по долгу службы, так сказать. Кто не знает, могу сообщить свою должность: старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России Александр Борисович Турецкий.
