После ухода доктора, я позвал горничную и велел ей передать Билли Легану, если он позвонит или приедет во время моего отсутствия, что я буду дома после обеда. Затем я отправился в Ганновер-сквер, к Сигрэву.
Последний, очевидно, ждал моего прихода, потому что как только я вошел в контору, он броился мне навстречу.
- Вы получили мою записку, мистер Норскотт? Если бы вы знали, в каком я отчаяньи! - бормотал он, извиваясь как ученая собака передо мной.
- О какой записке идет речь? - недовольно спросил я. - Я ничего не получал.
- Четверть часа тому назад я послал вам записку с извинениями: произошла досадная ошибка! Оказывается, лорд Генри Трегстон никогда не имел лакея с именем Френсис! Очевидно, когда я звонил лорду в дом, кто-то другой ответил за него... От имени фирмы я приношу вам самые искренние извинения! - юлил передо мной Сингрэв.
- Черт возьми, что толку мне в ваших извинениях! - сердито рявкнул я.
- Ах, мне ужасно неприятно это, уверяю вас, мистер Норскотт! Надеюсь, не было несчастных последствий...
- Несчастных последствий?! - перебил я его. - Да знаете ли вы, что этот человек не только хотел ограбить мой дом, но даже покушался на мою жизнь!
С мистером Сигрэвом чуть не сделался удар после моих слов.
- Это ужасно, сэр, ужасно! - завопил он. - Если это станет известным, наша фирма перестанет существовать!
Его откровенный эгоизм даже понравился мне, и я более миролюбиво произнес:
- Да, я не думаю, чтобы это принесло вам особую пользу! Но почему вы решили, что это станет известным?
Луч надежды озарил его лицо.
- Я против гласности! - продолжал я. - Но вы должны быть впредь осторожны! - прибавил я строгим голосом.
- О, конечно, конечно, мистер Норскотт! Я больше не буду довольствоваться рекомендацией по телефону.
Очевидно, этот подлец имел своего сообщника в доме сэра Генри!
- Ну, с сэром Генри разбирайтесь сами, как знаете, а меня прошу оставить в покое! - заявил я, собираясь уходить.
Сигрэв провожал меня до порога конторы.
По дороге домой, я вспоминал события предыдущей ночи и мне было приятно от сознания, что один из интересующихся мною людей, имеет теперь на своем лице следы моего удара.
Кто бы ни был этот Френсис, таинственный Гуарец или другой тип с подобными же намерениями, - я был уверен, что узнал его! И дал я себе слово, что ни один иностранец с обезображенным носом не осмелится подойти ко мне на близкое расстояние...
В послеобеденное время я сидел дома, надеясь, что Билли даст о себе знать, но пробило уже шесть часов, а он не приходил, не звонил по телефону.
