Я покачал головой.
- Клянусь честью, не имею ни малейшего понятия!
Ее очаровательные губы нервно дрогнули и она встала во весь рост.
- Я - Марчиа Солано! - сказала она.
Я поклонился.
- Прелестное имя, но при данных обстоятельствах слегка неуместно.
- Вы еще смеете шутить! - крикнула она с горечью. - Вас правильно назвали сатиром из Кулебры!
- Вот как! - замети я. - Вы меня смущаете: я и не думал, что люди могут так льстить. Но что я сделал, чтобы вызвать к себе столько внимания с вашей стороны?
- Что вы сделали?! - воскликнула она.
Руки ее сжались, грудь высоко поднималась и опускалась от кипевшего в ней негодования.
- Вы спрашиваете, что сделали вы, когда трава... еще не успела покрыть могилу моего отца... - пробормотала она, прерывающимся голосом и, закрыв лицо руками, она горестно зарыдала.
Должен сказать, что в эту минуту я почувствовал себя невероятным грубияном, и от всей души проклинал Норскотта.
- Вы можете мне верить или нет, как вам угодно, - сказал я, - но я также причастен к смерти вашего отца, как вы сами!
Девушка перестала плакать и, открыв лицо, дико посмотрела на меня.
- О!.. - возмущенно крикнула она. - Как вы смеете так говорить?! Зачем вы лжете? Ведь я стояла около отца, когда вы его застрелили... Посмотрите!
Она отвернула рукав и, обнажив запястье, показала на глубокий шрам, резко выделявшийся на ее белом нежном теле.
- Вот след от вашей пули, а вы еще осмеливаетесь лгать мне в глаза? Кто же вы?... Человек или дьявол?!
Девушка снова упала на диван в порыве отчаянного горя.
- Взгляните на меня, - сказал я ей серьезным тоном.
Она подняла голову.
- Похож я на человека, который лжет? - проговорил я резко. - Клянусь именем моей матери и всего мне дорогого, что я совершенно невиновен в смерти вашего отца! В данный момент я больше ничего не могу вам сказать, но положа руку на сердце, уверяю вас, что это сущая правда!
Крайне серьезный тон моих слов, по-видимому, оказал свое действие: в ее глазах, устремленных на меня, показалась тень сомнения.
- Я... я тогда не понимаю, - проговорила она неуверенно. - Но Гуарец... - голос ее оборвался.
У меня мелькнула мысль, что Гуарец, джентельмен, о котором мне не мешает знать более подробно. Но девушка упрямо стиснула губы и не хотела продолжать начатой фразы.
Мне было обидно, но вести допрос дальше я не мог, не изменив слову, данному мною Норскотту. Меня и без этого уже мучила совесть, что я несовсем точно исполняю свои обязанности.
