Бургун отступил назад, закрыв уши. Даже свирепый надзиратель, на поясе которого болтался огромный кривой меч, отбежал от железной решетки, высоко задрав свои шаровары.
Долго ли кричали несчастные, но вскоре в их легких не осталось воздуха и один за другим они смолкли. Надзиратель осторожно посмотрел вниз, позвал кого-то, но ответом ему была тишина. Тогда стражник взял факел и спустил его вниз на веревке.
– Они лежат неподвижно, о мудрейший эмир! – доложил он.
– Что с ними?
Стражник взял длинную медную пику и стал тыкать ею по ногам, пытаясь привести лежащих в чувство.
– Они мертвы!
Визирь схватил своего хозяина и вывел его из пещеры.
– Им уже ничем не поможешь, о, затмевающий всех своим блеском! – успокаивал его визирь, ведя Бургуна во дворец. В ушах еще стоял звон от нечеловеческих криков, а душу саднил тяжелый осадок.
6
Они долго молча сидели в прохладном зале для гостей, где беззвучные слуги подливали им вина и подносили на медных блюдах сочные дольки ананаса. Потом разошлись, и Бургун направился в комнатку своего евнуха.
– Мой старый евнух! Грустно что-то мне... Пойди к моей несравненной луноликой наложнице Ханне, скажи, что хочу войти к ней!
Сонный евнух поклонился и убежал. Бургун знал, что потребуется целый час, чтобы служанки подготовили все необходимое для его эмирского удовольствия. Застелить шелк на ложе, омыть, обрить и умастить самые желанные уголки на теле счастливой избранницы, растопить благоухания, запустить фонтаны...
Хмельной и потускневший, он прилег на пушистый ковер и задремал, предвкушая неземные сладости любви. И приснилось ему во сне, что он медленно подходит к черной, обросшей склизкой грязью решетке. Ему любопытно, что таится там, на дне колодца. Не зная, что творит самую большую ошибку в своей жизни, эмир протягивает руку к теплому железу, тянется лицом в черноту, заглядывает в нее и...
– О кладезь мудрости и ларь красноречия! – раздался голос евнуха. – Место для забавы могучего льва с тонконогой косулей готово!
Бургун вздрогнул, просыпаясь и отодвигаясь от черной решетки. Перед глазами снова горели яркие лампы его дворца. Евнух неуклюже бросился на колени, чтобы надеть на хозяина тапки.
– Мы сами! – отпихнул его эмир. Он поднялся и замотал головой, прогоняя с глаз черный сонный морок. – Веди нас!
Евнух поплелся впереди, махая рукой стражникам, стоявшим вдоль лестницы, ведущей в гарем. Стражники вздрагивали, подтягивались, стараясь не смотреть на светлый лик Мудрейшего из мудрейших.
