— Уф, — сказала Сьюзи. — Пронесло…
— Едва-едва, — отозвался Артур. — Слушай, Сьюзи… Вообще-то я знаю, что это ты, но, может, на секундочку зажжешь крылья, просто чтобы я мог убедиться? А то с перепугу еще шарахну всем могуществом и в пепел превращу, обидно же будет…
Эту последнюю фразу он выговорил погромче — на тот случай, если в темноте таился еще один пустотник. А вдруг испугается?
— Сейчас, — сказала Сьюзи. И добавила погромче: — Все лучше, чем когда тебя начисто зацензуривают!
В каких-то двадцати футах от Артура разгорелось свечение, и он увидел смотревшую на него Сьюзи. Она подмигнула ему, вскинула руки над головой, сложила ладони в виде наконечника стрелы — и крылья, отвечая, заработали быстрее. Она выгнулась влево и быстро поравнялась с Артуром, держась в нескольких футах сбоку от него.
— Зацензуривают? Это как? — спросил Артур.
— Не знаю, — отозвалась она, пожав плечами. — Так просто, стремное слово. Вообще-то у нас дома мертвые бумаги отправляют на Макулатурную пустошь и там не зацензуривают, а испепеляют. Этого я здесь, наверху, не забоялась бы. У тебя испепелитель с собой?
— Я бы дома очутиться не отказался… — вздохнул Артур.
— И я, — сказала Сьюзи. — А еще я хотела бы, чтобы он у меня был. Дом, в смысле. Чтобы типа было куда хотеть… Кстати, ты не зевай, могут и другие пустотники появиться! Комьев-то тут полно, вдруг сольются. Их, похоже, наши крылья притягивают. То-то я все гадала, почему тут никто ими не пользуется?
— Как? — поразился Артур. — Ты знала, что здесь никто не летает?
— Конечно, знала, — ответила она. — Только я думала, они все пешедралом двигаются оттого, что тупые. О, смотри! Вон он, поезд!
И она указала рукой. Мальчик долго всматривался во тьму, но потом рассмотрел вдали фонтанчик крохотных огоньков, вполне могущих быть искрами из паровозной трубы… Правда, Артур со Сьюзи тут же влетели в довольно густую тучу, и даже крылья оказались бессильны полностью оградить их от дождевой сырости.
— Ну вот, — жизнерадостно объявила Сьюзи. — Часок лёта в облаках, потом начнется дым! Небось покруче будет, чем от сигар, которые смолит наша Первоначальница… И хоть бы раз меня угостила, старая грымза!
— От курения обязательно начинается рак, — сказал Артур. Ему ли да не знать, — астматику, выросшему у мамы-врача. — Во рту, в горле, в легких… Или сердечные приступы. Я уж молчу про вонючее дыхание, желтые зубы, крошащиеся ногти и полные легкие всякой гадкой смолы, из-за которой ты кашляешь, точно кошка, отрыгивающая волосяной шар! Только мокрота при этом заразная и мерзкая, хуже всяких волос из кошачьей блевотины…
