За это время Скиллу поставили отдельный шатер, телохранители пока что за столами, а когда в небе выступят звезды, то разожгут костры и улягутся вокруг шатра прямо на землю, подложив под голову седла.
Скилл в нетерпении расхаживал по шатру, задевая или натыкаясь на шест, наконец полог откинулся, Вяземайт вошел собранный, быстро зыркнул по сторонам. Скилл сказал успокаивающе:
– Я поставил охрану, никто не подойдет.
– А стражи?
– Не болтливы.
Вяземайт сел за легкий походный столик. Стул затрещал под могучим телом, слегка раздался в стороны, но устоял.
– Я не стал говорить, – сказал он тяжелым голосом, – потому что видение было… слишком грозное.
– Теперь говори все, – сказал Скилл. Он набычился, смотрел исподлобья, требовательно, глаза сверкали строго. – Я пойму.
– Скилл, я скажу, что я узрел… ну, когда чуть прошелся по той дорожке… Я зрел огонь и дым, слышал грохот и лязг железа. Земля дрожит и стонет под тяжестью скачущих конников… Артанские всадники несутся через города и села, оставляя за собой огонь и смерть… Облака черны от дыма, это горят куявские города…
Скилл переспросил с недоверием:
– Куявские?
– Да.
– Не ошибся?
– Разве города куявов спутаешь с нашими шатрами? – спросил волхв. – Города горят, а наши герои проносятся как тени… но за ними трупы, трупы, трупы…
Скилл спросил настороженно:
– Почему такое видение?..
Вяземайт ответил хриплым голосом:
– Видения посылают боги… Мы не вольны видеть то, что хотим. Мы видим только то, что дано. Что позволено. Но нам, людям, решать, как истолковать. Решать, что делать, тут боги бессильны. Или не хотят. Они могут только показывать или подсказывать, но решаем только мы.
Скилл долго молчал, складки на лбу стали глубже. Вяземайт помалкивал, молодой тцар не по годам мудр и заглядывает вперед очень далеко.
– Пока никому не рассказывай, – обронил наконец Скилл. – У нас слишком много горячих голов… Да и урожаи, черт бы их побрал! – в самом деле столько лет ни одного падежа скота, уже некуда ссыпать пшеницу. Коней кормим отборной пшеницей, продаем на вывоз, а меньше не становится, хоть жги…
Вяземайт сочувствующе смолчал, поднялся.
– Думай, – сказал он. – Я пойду отдохну. Это непросто… смотреть в такое!
* * *
Придон ощутил, что словно завис в падении. Его могучего здоровья хватило, чтобы продержаться эти полгода, с осени, когда мчался навстречу ветру, а в спину ударил горестный вскрик. Прошла зима, сейчас весна, он медленно умирает, но с той странной встречи в ночи, когда неведомый бог говорил с ним о похищении молодых женщин, что принесло спасение целому городу, он остановился на дороге к небытию… однако ступить на тропку, ведущую к жизни, все еще недостает сил.
