– Великолепный образчик дикой культуры, – заявил этнограф.
– Собираешь для потомков?
– Можно и так сказать...
– И много уже натащил?
– Что за слова? – поморщился Гугумац и уселся на один из ящиков. – Пить будешь? Не ваше пойло, что старухи нажевывают, а нормальный витаминный сок.
Всё это было неспроста – и внезапно потребовавшаяся помощь, и задушевные беседы в палатке. Привлекать к переноске статуи робота, наверное, было бы не слишком удобно, если учесть торжественный характер церемонии... Но и перетаскивать «бого-демона» именно сегодня тоже не имело смысла.
– Поглядишь коллекцию? – спросил Гугумац. – Да ты садись, младший брат Энки. – Он прищурился. – Вот что значит отрастить бороду и проживать во дворце – так и до главного бога несложно дорасти, верно? Особенно если Посохом смерти обзаведешься.
– Коллекция, говоришь? – Алекс чуть не вздрогнул. – Ну покажи.
Он сел по другую сторону стола и оперся о него локтями. Гугумац выждал несколько секунд и выудил из какого-то ящика пластинку, смахивающую на компакт-диск, только прямоугольной формы.
– Вот, наснимал между делом для каталога. Перелистывать объекты верхней и нижней стрелками, вращать – средней. Просто коснись пальцем, этого достаточно.
Внутри пластины хранились объемные изображения собранных аннунаком вещиц. Сначала шли простые каменные фигурки птиц, рыб и зверей, все предельно стилизованные. Затем начались поделки посложнее – мужчины и женщины с крупными серьгами, глиняные пластинки с загадочными знаками, золотые статуэтки божков с головами пумы и кондора, серебряные цветы. Вазы и кувшины с великолепно нарисованными сценками битв, половых актов и родов, сева и жертвоприношений...
– Зачем это вам? – медленно спросил Алекс, оторвавшись от пролистывания изображений.
– Ты еще не всё видел! Гончары, мертвецы, детишки, беременные женщины, воины и крестьяне. Чиновники и рабы, пленные без голов и отдельные головы! – Лицо этнографа вдруг показалось Алексу маской карнавального безумца. – Десятки разных форм керамической посуды, ларчики и медальоны, мечи и булавы, брошки и шали, ложки и тарелки! Когда ты глядишь на дождь, его струи кажутся тебе змеями? Видя восходящее солнце, ты представляешь себе пуму? Думая о собственной смерти, ты сравниваешь ее с летучей мышью?
Он так резко качнулся в сторону гостя, что тот едва не вздрогнул.
– И останутся в память о нас, первых богах на твоей земле, дороги и мосты, дворцы и храмы. Мы пробурим в горах тоннели, проложим в низинах насыпи. Твои люди станут первыми среди себе подобных.
