– Я хочу сказать, – едва совладав с деревянным горлом, произнес Кетук. – Прежде чем Арика ответит на твой вопрос, старейшина... Никем не сказано, что женщина, понесшая от богов, не может стать женой человека. Я согласен с решением совета отдать Арику в небесный чертог и хочу взять ее в жены потом, когда она вернется оттуда. Одна или с ребенком. Даже если отпустят ее спустя много лет. И если мудрые боги разрешат ей вернуться к людям и растить чадо среди них. Обещаю, что стану будущему малышу прилежным отцом и никогда не вспомню о том, что он родился на холме...
– С богами равняешься! – визгливо крикнул какой-то юнец-переросток.
– Оно не деву в жены брать... – покачал головой один из стариков. – Хоть и божеское семя в чреве бывало...
– На особые блага рассчитываешь, солдат?
Многие были искренне потрясены странным решением Кетука, отыскивая в нем всё новые и новые несуразности или «подводные камни». В большой комнате поднялся порядочный шум, тем более сильный, что почти все были разгорячены хмельным напитком.
– Это против всех правил, – растерянно пробормотал Акучо, кое-как утихомирив совет. – Но случай тоже как-никак необычный... Дитя богов, не человеческое... Арика, ответь нам. Ответь, как ты думаешь сама, что говорит тебе сердце?
Но выбора у девушки не было, никакие приветливые речи не могли уничтожить единственный весомый довод – польза для общины. И Арика вновь повторила свои предыдущие слова:
– С благодарностью приму любое решение совета. И если богам и людям потребно мое тело, они могут взять его.
Ничего от нее больше и не требовалось. Мало кто сомневался, что общее мнение сложится не в пользу Кетука, сейчас же стало и вовсе очевидно – боги получат нужное им в обмен на щедрые дары. А значит, община поступит единственно верным образом.
Кетук встал и в молчании вышел из дома, тотчас очутившись среди метели. Между тесно прижатыми друг к другу домишками из необожженного кирпича свистел ветер. Но ледяной воздух показался юноше спасительным – лицо его горело от бессильного гнева и обиды на судьбу.
Пес, что забился в конуру, выскочил на звук шагов и забил хвостом в надежде на подачку. Кетук присел на корточки и потрепал теплое животное по загривку.
– Такие дела, брат, – пробормотал он и несколько раз глубоко вздохнул. Грудь обожгло холодом.
Он не заметил, как промелькнуло время, и лишь отстраненно видел, как, негромко переговариваясь и пряча носы в шерстяные накидки, расходятся люди. Одними из последних вышли Арика с матерью. Увидев молодого солдата, девушка словно споткнулась и молча подошла к нему, остановив мать жестом.
