— Похоже в Замоскворечье, — тихо сказал Сильвестр.
— Нет, ближе, — не согласился Козловский, — это, по всему видать, на Басманной. Склады с лесом, не иначе. Слыхал я, что князь Растопчин грозился пожечь Москву, чтобы супостату не досталась, но без высшего соизволения вряд ли бы он решился.
— Значит было соизволение, — пробурчал Головков, — эх, добра то сколько пропадет!
— Все, едем дальше, — скомандовал Корсаков. — Далеко ли до усадьбы, ваше сиятельство?
— К вечеру доберемся, господин корнет.
— Ну, к вечеру, так к вечеру, — вздохнул Корсаков, посылая коня вперед.
— Что, не терпится в полк вернуться? Прекрасно вас понимаю, молодой человек. Сам таким был. Я ведь и с Суворовым, Александром Васильевичем, на Кубани побывал, и с Михаил Ларионовичем, нынешним командующим, знаком был близко. Хороший командир, только под старость осторожен больно стал.
— Вот-вот, — горячо поддержал его Корсаков, — слышал я, как немец Клаузевиц, при штабе состоящий, то же самое сказывал. Да и наши генералы молодые ропщут. Раевский, к примеру, Ермолов. При Бородине всего-то и оставалось навалиться чуть-чуть и побежал бы француз! Ан нет, отступление сыграли.
— Что нам немец штабной, — проворчал Головко, ехавший с другой стороны коляски, — они русскую кровушку не жалеют. А генералы молодые потому и рады голову сложить, что молодые…
— Ты же сам в рейд[8] по тылам при Бородине ходил, Георгий Иванович, — перебил его Корсаков, — уже и обозы рядом были, да что обозы, самого Буонапартэ захватить могли!
Козловский, откинувшись на подушках, переводил взгляд с одного на другого, с любопытством прислушиваясь к спору.
— Разве ж это рейд! Так, безделица, — отмахнулся хорунжий, — резервный полк разогнали, да обозников порубали. Ну, итальянцев пощипали немного. Шашками много не навоюешь, а артиллерию позабыли. Чуть конные егеря, да пехота подступили — так и отбой играть. Матвей Иванович сильно недоволен был, слыхал я.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Корсаков, — генерал-лейтенант Уваров[9] посчитал, что задачу мы выполнили, время выиграли, резервы французские на себя оттянули.
— А мне говорили, — вмешался князь, — что за Бородино единственные из генералов только Матвей Иванович, да Федор Петрович наград не получили.
— C'est inoui![10], но, к сожалению, это так, — подтвердил Корсаков, — офицеры корпуса в недоумении, чтобы не сказать: в негодовании! И все же я полагаю, что Бородино мы по меньшей мере не проиграли, хотя могли и выиграть! Если бы не…
