— У тебя что, совсем ничего? — спросил он, и я покачал головой. — Что ж ты не сказал? Подкинули б тебе клинок какой-нибудь еще у хозяина.
Мы покинули кухню. Четверо вместе с Золотцем все еще стояли у дверей игорного зала, а мы начали подниматься по лестнице.
— Это нормально, что тут никого? — шепотом спросил Сэмка.
— Не знаю. Нет, вряд ли нормально. Скорее, как-то странно…
Наверху был просторный коридор с рядом дверей. Все закрыты, кроме одной, широко распахнутой. Тот, что двигался первым, заглянул туда, отпрянул и тихо шикнул. Все остановились, Сэмка быстро прошел вперед и заглянул. Некоторое время он смотрел, потом повернулся ко мне, достал железную фляжку, отвинтил колпачок и отхлебнул.
— Будешь?
— Дай попробую.
Я приложил горлышко к губам, поперхнулся и вернул фляжку Сэмке.
— Ну и гадость.
— Зато крепкое.
Маркелыч спрятал фляжку, постоял в задумчивости, пожал плечами и шагнул в дверь. Я зашел следом.
Это был кабинет — то ли всех владельцев «Неблагого Двора» разом, то ли одного из них. Вполне возможно, что это кабинет именно Тремора, который сидел в кресле. Не сполз он из кресла только потому, что был пригвожден к спинке стрелой, древко которой торчало из его груди.
Сэмка как-то вяло улыбнулся, вытер рукавом лоб и склонился над трупом.
— Платок тебе нужен, — произнес я, окидывая взглядом кабинет.
— Не-ка… — прошептал он и рывком выдернул стрелу. Тело Тремора резко подалось вперед, словно на мгновение ожило, и повалилось на ковер. Маркелыч мельком глянул на стрелу.
— Лук это, — сказал он. — Не самострел, лук.
— Откуда знаешь?
— Что, я не различу… — Он бросил стрелу в кресло и подошел ко мне. — Это кто?
— Тремор. Один из владельцев.
Веки Маркелыча опустились, рот он приоткрыл. На лбу блестели бисеринки пота.
— Щас начнется, — промямлил он.
— Что начнется?
— Вот увидишь, что-то щас будет. У меня завсегда… — он хлопнул себя ладонью по копчику, — … в заднице щекотно перед этим.
Мы вышли из кабинета и увидели, как по лестнице поднимается один из оставшихся внизу бойцов. Он приложил палец к губам, потом показал вниз и исчез.
— Возвращаемся тихо, — скомандовал Маркелыч.
Внизу перед все еще закрытой дверью Золотце к чему-то прислушивался. Когда мы спустились, он прошептал нам с Маркелычем:
— Звуки внутри какие-то. Вроде что-то стукнуло, а потом стоны…
Отстранив его, Сэмка приник ухом к двери и долго слушал, хмурясь, а затем попятился, потянув меня за рукав.
— Есть оттуда другие выходы? — спросил он.
