Я животом свалился на перила балкона, так что ноги оказались снаружи, а голова — внутри. От удара перед глазами потемнело, и я кувырнулся дальше.
Но на землю не упал. Узкая и длинная крыша пристройки, канцелярии, где сидели портовые клерки, писцы и счетоводы. Она совсем невысокая, только один этаж.
Я побежал по ней, двигаясь словно против течения — в обратную сторону текла ревущая река голов и плеч. Добежал до края канцелярии и спрыгнул уже возле реки.
Здесь никого не было. Пахло дымом и горелым мясом.
Покачиваясь из стороны в сторону, я сделал несколько шагов. Тихое хихиканье раздалось сверху.
— На кого я похож?
Я поднял голову.
Вдоль краев торговой баржи тянутся лавки, а посередине — широкий, чтоб могли двигаться повозки, проход. В дальнем его конце лежал альфин. Наверное, его принудили опуститься слишком быстро, и он сломал лапы. Рядом — груда обгоревших тел. Чтобы сделать это, хватило и одного заклинания из арсенала гномов.
Под стеной ближайшей к берегу лавки стоял сундук.
— На кого я похож?
Я посмотрел вверх. Он стоял на крыше лавки. Темный силуэт на фоне неба, окруженный ореолом текучих, изменчивых красок. Пеструю куртку из шкуры камелопада он снял, рубаху тоже. Сейчас одежда мешала ему — вся грудь исколота и покрыта сеткой кровавых струек. В пупок он вставил фиолетовый аметист, в соски вколол длинные булавки, на них, обмотанные красными нитями, висели крупные золотисто-зеленые хризолиты. Сквозь мочку одного уха проходила тонкая длинная кость, еще несколько торчало изо лба, на них, словно счетные косточки, нанизаны позвонки. Второе ухо скрывала большая стрекоза с растопыренным крылышками. Ожерелье из клыков висело на шее вместе с бусами, сплетенными из крысиных хвостов. Один глаз был широко раскрыт, на втором — засушенное тельце болотной жабы, когти которой впились в бровь.
Мне не нужно было сейчас даже входить в Патину, я видел все это и так. Заклинаний столько, что и в реале вокруг эльфа расплывалась пелена эссенции. Атлас Макинтош был почти не виден в мгновенно возникающих и исчезающих образах.
Облако серых кинжалов и пик, призрачных мечей и щитов, извивающихся луков, дрожащих стрел клубилось вокруг него. И такое же облако вокруг сундука у моих ног — эльф не смог приживить к своему телу все. Я видел то, что связывало материальную и магическую части заклинаний: тонкие пряди, маслянистые волокна, протянувшиеся между эльфом и сундуком. Они дрожали; блеклые круги, переливаясь и пульсируя, расходились от них по воздуху. Заклинания распирали тело эльфа. Он, должно быть, ощущал себя сейчас пинтовым сосудом из тонкого фарфора, в который кто-то попытался влить сто пинт воды.
