Цок… Цок… — клинок два раза ударил по полу, Куинбус Флестрин сделал два шага.
Я не стал отползать дальше по лестнице, наоборот, спустился ниже, к самому полу.
Цок… Цок… — он подошел еще ближе.
Высокий лоб, кустистые брови. С бровей капала кровь. Лоскутер лежал, не шевелясь, кровь расползалась из-под головы
Цок… Цок… — он уже возвышался надо мной..
Цок… — последний шаг.
— М-м?
— Что? — прошептал я.
— М-м? — Он пытался что-то спросить, но я не мог понять его.
Великан повернулся боком ко мне, клинок опустился, ударил по полу — Цок! — поднялся и опустился опять. Я успел вскинуть руку с кувшином, клинок легко рассек обожженную глину, это слегка изменило движение, и он, вместо того чтобы пробить мою грудь, вонзился в запястье. Я услышал визг — свой собственный — и в водовороте пляшущих перед глазами крохотных кровавых гномов различил, как клинок пронзает запястье и опускается ниже, расщепляет руку, словно топор дровосека поставленное вертикально полено. Клинок застрял.
— М-ма!
Куинбус Флестрин нахмурился, отставил ногу в сторону, упираясь ею в ступень, потянул назад, выдергивая оружие, и тогда лярва схватила его за щиколотку.
Если бы я забрался выше по ступеням, она бы не достала гнома, а так он все это время стоял прямо над ней.
Собрав последние силы, Ланчи поднялась.
Я увидел удивление на лице Куинбуса Флестрина. Он повис вниз головой.
Ланчи взяла его одной лапой за одну ногу, второй — за другую, а пастью вцепилась в голову.
И разорвала.
3
Языком я попытался выпихнуть пилюлю изо рта, но меня хлопнули по щеке, и я проглотил ее. Очень неприятный вкус, но я хотя бы смог понять, что это. Я открыл глаза и уставился в лицо Лоскутера, ожидая, пока лекарство подействует.
Подействовало быстро — голова эльфа перед глазами почти перестала раздваиваться, боль уменьшилась. Когда я перевернулся, меня вырвало на ступени. Я уперся в них обеими руками, чтобы подняться, левая рука подогнулась, и я упал. Лоскутер обхватил меня за поясницу и помог встать на колени.
— Гномы? — спросил я, разглядывая левую руку, перетянутую моей рубахой.
— Мертвы.
— Они все молчали. Ни разу не издали ни звука. Ты заметил?
— Да.
— Ланчи?
— Мертва.
— Ага. — Я решил, что на ноги лучше не подниматься, и стал взбираться по лестнице, используя колени и правую руку, а левую прижав к животу. — И каменные?..
— Да. Никого, кроме нас.
— Что, и Макинтош тоже?
— Он пропал, — донеслось снизу. — Нигде не видно.
Я обдумал его слова и, добравшись до верхней площадки, пробормотал:
