В его живот головой врезался орк. Верзила швырнул человека через весь зал, схватил орка за шею и стал душить.
Человек прокатился по блестящему паркетному полу нам под ноги. Я наклонился, потрепал его по плечу. Он привстал и снизу вверх глянул на меня.
— Здорово, Тремор, — сказал я.
Один из компаньонов-владельцев «Неблагого Двора» выплюнул зуб, прошепелявил: «А ну, отойди, Дша, шоб я не нервнищал!» — вскочил и, отпихнув меня, бросился в коридор.
— За подмогой побег, — пояснил Большак.
Я окинул зал внимательным взглядом.
Задрапированные дорогой тканью стены, свечи в тяжелых высоких подсвечниках, лакированные игральные столики… Неприметная дверь возле стойки, из-за которой выглядывала пара голов.
Раздался грохот. Из кучи малы вылетел эльф и с лязгом перевернул подсвечник.
— Весельчаки! — сказал я. — Давно тут не был, даже соскучился. Что за подмогу Трем сейчас приведет?
— У нас теперь «крышей» Пен Галат. Они тут неподалеку, так что его ребята быстро заявятся…
— Угу, — кивнул я. — Галат жиреет, смотрю… Вон та дверь, через нее можно выйти?
Большак подтвердил:
— Можно. Но она заперта.
— Ну, так ты ее отопри, дорогой, — предложил я. — Ключи-то у тебя есть?
Он нехотя похлопал себя по пояснице:
— От всех дверей…
— Открой и постой там. Мы сейчас туда выйдем. Я глубоко вздохнул и быстро пошел к центру зала. Там как раз стало чуть тише — один из эплейцев вооружился длинным подсвечником и, действуя им то как пикой, то как дубинкой, расшвырял большинство нападавших. Я перешагнул через стонущего гоблина и остановился перед четверкой каменных людей. Откуда-то слева выскочил полузверь в разорванном камзоле и широченных синих шароварах, с кривым мечом в руке. Полулис, если быть точным.
Он что-то хрипло прошипел и рванул дорогую шелковую рубаху, обнажив покрытую густой рыжей шерстью грудь. Морда у него была вытянутая и тоже заросла шерстью, глаза желтые и безумные. Корсар, с Архипелага, понял я. Еще их называли гоминидами.
Полулис подхватил с пола второй меч и прыгнул, вращая клинки перед собой.
Дакот, старший из оборонявшихся, неторопливо ударил.
Эплейцы редко двигались быстро. Они не считались выдающимися бойцами — в смысле изощренного владения оружием и умения проводить сложные финты-выпады. Их достоинства заключались в немереной силе, выносливости и почти полном безразличии к боли.
Конец подсвечника отшиб меч и ударил нападавшего в бок. Захрустели ребра.
Я сделал еще один шаг. Эплеец по имени Герон замахнулся своим подсвечником, как дубиной, и тогда я заорал, пригнувшись:
