Но в эту ночь никаких снов она не видела и не встретилась, как опасалась, с другой сущностью. Спала она крепко и долго, а проснувшись, не хотела вставать.
Они обнаружили, что торгианец стал послушен, он терпеливо ждал, пока его оседлают и наденут на него упряжь, с которой сокольничий счистил засохшую кровь. Но они не хотели занимать место его мертвого хозяина, поэтому просто повели в поводу рядом со своими пони.
Минуя могилу и символ, Тирта слегка сгорбилась и не смотрела на них. В ярком свете нового дня она почти поверила, что все привидевшееся вчера было лишь сном, и держала руку подальше от рукояти меча. Пусть мертвый лежит в мире, и пусть ее ждет в пути мир. Она никому ничего не должна, ее ведет дальше только ее собственная цель.
На противоположной стороне луга обнаружилась тропа, еле заметная, такая, по которой может пройти только привычная лошадь, да и то без груза. Оба всадника спешились и повели своих лошадей; сокольничий привязал повод торгианца к луке своего седла, и лошади выстроились в цепочку.
Подниматься приходилось медленно и осторожно. Когда наконец они добрались до прохода в стене, окружавшей долину, Тирта с надеждой посмотрела вперед. Она хотела, чтобы другое такое испытание им не предстояло. И приободрилась, увидев, что впереди тропа расширяется и начинается спуск, причем не очень крутой. К тому же видна зелень. Казалось, каменная пустыня, лишенная жизни, осталась позади.
Незадолго до полудня Тирте удалось подстрелить вилорога, молодого самца, и они остановились, чтобы освежевать добычу. На обед у них было жареное мясо. И поблизости видны были следы жизни свежие следы вилорогов, слышались крики птиц. Наевшиеся птицы тяжело взлетали с растений.
Хорошая охотничья местность, и Тирта подумала, что стоило бы накоптить мяса, остановиться на день и увеличить запасы. Странно, но на этой тропе, где должна была бы задержаться зима, весна заметней, чем в низинах, откуда они пришли. В траве цветы, цветут дикие плодовые деревья, их аромат наполняет воздух, вызывая воспоминания о фермах, на которых приходилось работать девушке.
Два дня они шли по этой прекрасной мирной земле, не встречая никаких следов зла. Иногда Тирта чувствовала себя свободной, словно ничто ее не влечет и не принуждает. Но такие промежутки были короткими. Жить в тишине и мире, зависеть только от щедрости земли, не видеть никаких снов, не испытывать потребности — она думала, каково жить такой жизнью, хотя с трудом представляла ее себе.
