Жокей Серой Стрелы в нерешительности поморщился.
— Я не дерусь с бардами, — сказал он. — Говорят, это приносит неудачу. Говорят, некоторые менестрели могут проклясть песней. К тому же, — добавил он, — она женщина.
— Да заберет ее Тьма! Дерется она как мужчина, и обращаться с ней нужно, как с мужчиной.
— У нее тяжелый кошелек, — сказал человек в капюшоне, с трудом вставая. Капюшон он откинул, показалась загорелая кожа цвета древнего бронзового щита и седеющие волосы. — Я видел, как Норден отсчитывал ей выигрыш. Можем возместить убыток за ее счет.
Жилистый низкорослый жокей покачал головой.
— Я не стану рисковать проклятием певца. И не люблю краденое. Меня не считайте, парни.
Он повернулся и ушел во тьму. Остальные заколебались.
— Отдавай кошелек, менестрель, — сказал Хаурел. — И мы отпустим тебя всего с несколькими синяками.
«Помоги мне, Гуннора, — взмолилась Эйдрис. — Помоги прихватить с собой двоих». Она, не отвечая, покачала головой.
— Ты сама выбрала, — проворчал салкар. Эйдрис ухватилась за голову грифона и потянула. Из посоха показалось сверкающее лезвие.
Своим новым оружием девушка отдала приветствие противникам, мрачно улыбаясь их нескрываемому удивлению.
— Она знает, как этим пользоваться, — с тревогой сказал человек в капюшоне. Он все еще плохо держался на ногах.
— Ну и что? — спросил наемник. — Нас трое, и я не новичок в фехтовании. Я буду держать ее занятой, а вы обойдете сзади.
Они медленно начали выполнять его команду. Эйдрис подготовилась отразить нападение…
Неожиданно тишину ночи заполнил гром копыт.
— Сказительница! Приготовься! — кричал Дакар, скача к ней на Монсо. Человек в капюшоне попытался ткнуть факелом кеплианца. И закричал, когда жеребец ударил его копытом. И вот они прорвались, сбив с ног Хаурела. Наемник отступал перед оскаленными зубами кеплианца.
Эйдрис уже убрала свой клинок в ножны. Подняла посох, схватила протянутую руку Дакара и взлетела на пляшущего коня. Она едва успела схватиться сзади за Дакара, как Монсо поскакал.
Первый же прыжок кеплианца едва не сбросил девушку на землю. И вот они уже несутся в темноте.
Эйдрис думала, что, миновав ярмарку, жеребец сбросит скорость, но кеплианец продолжал нестись. Теперь он скакал гораздо быстрее, чем во время гонки; девушка чувствовала, как Дакар пытается овладеть им, но тщетно.
Эйдрис слышала песни о том, как кеплианцы заманивают неосторожных и потом уносят их на себе к неизвестной судьбе. И всегда удивлялась, почему несчастные не могут просто спрыгнуть со спины коня.
