Вновь проснувшись, она обнаружила, что вся комната залита солнечным светом: оказывается, она забыла закрыть занавески.
— Нет, не может быть! — воскликнула девочка во весь голос, выпрыгивая из постели и бросаясь к лежащей одежде. — Я же опоздала к завтраку!
Задержавшись лишь на секунду, чтобы провести гребнем по волосам, она понеслась в столовую, но перед самой дверью остановилась и перешла на чинный и неторопливый шаг. Мама всегда говорила, что принцессам ни в коем случае не подобает бегать, — она повторяла это так часто, что Майкайла наконец выработала привычку появляться в комнате изящной походкой настоящей дамы.
На подносе лежал приготовленный завтрак, но блюдо оказалось только одно. «Харамис, должно быть, уже поела, — подумала Майкайла. — Остается только надеяться, что она не слишком сердится на то, что я так долго спала». Девочка наскоро позавтракала давно успевшим остыть поджаренным бутербродом и соком из плодов ладу и отправилась разыскивать Харамис.
Сперва она заглянула в кабинет, но, просунув в дверь голову, обнаружила там одного только Узуна.
— Кто здесь? — мягко пропели струны арфы.
— Это я, Майкайла, — отозвалась девочка. — Доброе утро, Узун.
Последнее время эта арфа-оддлинг необычайно полюбилась ей, особенно с тех пор как пришлось расстаться с Файолоном.
Майкайла по-прежнему считала, что со стороны Харамис было довольно жестоко заключить Узуна в нынешнюю его форму. Полная слепота для него, несомненно, большое мучение. «Даже если он и согласился сам на подобное перерождение, — думала она, — все-таки в высшей степени эгоистично поместить его в такую клетку, как эта арфа».
— Доброе утро, принцесса Майкайла, — вежливо проговорил Узун. — Хорошо ли ты выспалась?
В голове Майкайлы вдруг зазвучал голос матери, повторявшей очередное правило хорошего тона: «Это только приветствие, дочка, а вовсе не вопрос!» Она даже не осознавала — до тех пор, пока не оказалась здесь, — как сильно впитала в себя все эти материнские наставления. Ведь дома, в Цитадели, и сама она, и все, кто был с нею знаком готовы были бы поклясться, что все уроки матери-королевы для юной принцессы — как с гуся вода.
И вот теперь она совершенно неосознанно отвечает на слова Узуна:
— Спасибо, Узун, хорошо. А ты? — И тут же спохватилась: — Извини, я даже не знаю, спишь ли ты вообще когда-нибудь. Но если спишь, то надеюсь, нынешней ночью ты выспался хорошо.
— Я и сам не смог бы с уверенностью утверждать, сплю я или нет, принцесса, — ответила арфа. — Вот если ты как-нибудь войдешь сюда и тебе придется меня разбудить, тогда мы оба эту проблему и выясним. Но в чем я абсолютно уверен, так это в том, что никогда не вижу снов.
