Я еще долго прислушивалась, пытаясь унять слишком громко бьющееся сердце, чтобы эти двое не услышали его ударов, не приняли за тиканье механизма часовой бомбы. По привычке Витольд иногда принимался расхаживать взад-вперед по комнате, а один раз выбросил в сад непогасший окурок, который упал так близко, что я испугалась, как бы он не разгорелся ярче и не осветил меня. Сигарета потухла, и я решила уйти. Несмотря на сильное волнение, я чувствовала усталость, ведь было уже совсем поздно.
Я уже собиралась повернуться и уйти, как Хильке взвизгнула:
— Тогда я убью нас обоих! — И выхватила из кармана куртки револьвер.
От испуга я упала и сильно ушибла правое колено. Господи, да она с ума сошла! Первым моим желанием было броситься к Витольду и прикрыть его собой. Но он в два прыжка подскочил к Хильке и быстро отнял у нее эту штуку. Она не сопротивлялась.
Теперь-то я не собиралась идти домой. Минут пять они молчали и с отвращением смотрели друг на друга, а затем все началось сначала. Витольд устроился на диване с револьвером в руке. Казалось, его не интересовало, где она взяла оружие. Они опять принялись копаться в прошлом, речь зашла о других мужчинах и женщинах, теще, свекрови, сыновьях, деньгах и даже об этом увитом виноградом доме. Большую часть сказанного я не понимала, нужно было знать предысторию. Вдруг Хильке резким, ледяным тоном произнесла:
— Если бы я с ним не переспала, твою дерьмовую книжонку вообще никогда бы не напечатали.
Витольд стал белее мела.
Он поднял револьвер и выстрелил. Это заставило меня вскочить и кинуться прямо на ярко освещенную террасу. Хильке упала и закатила глаза, на ее зеленой блузке расплылось кровавое пятно.
Витольд сразу подскочил к ней, закричал, побежал к телефону, опять остановился, схватил телефонный справочник, стал листать его, обнаружил, что рядом нет очков, выругался, обернулся к истекающей кровью жене, и я подумала, что он сейчас потеряет сознание.
Я вошла в комнату. Казалось, это его совсем не удивило.
— Скорее, вызовите врача, — произнес он и бессильно рухнул на стул.
Я прикурила для него сигарету и сунула ему в руку стакан.
— Теперь я обо всем позабочусь, — сказала я как можно спокойнее.
Он посмотрел на меня с пустым выражением на лице, как будто не слыша моих слов.
«Шок», — подумала я. Женщина лежала без дыхания, лицо ее покрылось мертвенной бледностью. Как при замедленной съемке крупным планом я рассматривала ее ожерелье из кораллов, серебра и перламутра, выделявшееся на пропитанной кровью блестящей ткани, которая еще недавно была зеленой.
