– Монти, я столько не потяну, – запротестовал я.
– Тысяча чертей, Джон, разве это доза для такого крепкого парня? – он отобрал у меня пипетку и запрокинул голову. – Видишь? – Он опустил пипетку в пакет и набрал не меньше прежнего.
– Я, пожалуй, воздержусь. Надо хоть что-нибудь оставить нашим друзьям из Нового Дома.
– Брось ты! На всех хватит! Сколько, думаешь, мы еще китов поймаем? Двадцать? Тридцать? Как вернемся – ты будешь литрами его мерить. Ну как, точно не хочешь?
– Не так много.
– Что ж, как знаешь, – пожав плечами, Калотрик заглотил вторую порцию.
– Ты его разбавил, точно? – сообразил я. Вынув пакет из его обмякших пальцев, я набрал себе четверть пипетки. – За Эрикальда Свобольда, – провозгласил я, – да будет земля ему пухом. Он это заслужил.
– Кто-кто?
– Эрикальд Свобольд. Он открыл Пламя. Во всяком случае, так считается.
Я принял свою дозу. Эффект был незамедлительным и мощным: заряд синего электрического света взметнулся вверх по позвоночнику и напрочь позамыкал тщательно выверенные нейросхемы, ввергнув их в искрящийся хаос. Вслед за Калотриком я привалился к стене, беспомощно улыбаясь.
– Ты ничего не хочешь, красавчик? – заворковал у меня над ухом чей-то голос. Я быстренько спрятал Пламя за пазуху и постарался сгрести свои разбежавшиеся шарики в кучку.
Пока я отъезжал, во двор забрела сушняцкая бабочка. На ее не юном уже лице выделялись острые скулы, покрытые разноцветным гримом.
– Покувыркаемся, морячок?
– Я... не... э-э-э... нет.
– А я бы, пожалуй, прилег, – пробормотал Калотрик, сползая на землю.
– Я тебя провожу, дорогуша, – она помогла ему встать, – я знаю одно местечко, как раз для тебя, – обхватив Калотрика за талию и устроив его руку на своих неслабых плечах, она с материнской нежностью погладила торчащий у него из заднего кармана бумажник. Мне она подмигнула; ее раскрашенное лицо сияло нестерпимо ярко для моего опаленного Пламенем сознания. – Удачи, китобой. Загляни как-нибудь в салон мадам Энни. Спроси Мельду. Когда они окончательно скрылись из виду, я медленно набрал полную грудь холодного воздуха. Похоже, все вокруг начинало возвращаться по местам, но я забыл о чем-то важном... какое-то поручение... Ах, да! Бренди! С крайней осторожностью я вышел на улицу и встал на самый медлительный тротуар. Прошло немало времени, прежде чем я выбрал среди проплывавших мимо баров один не слишком подозрительный и сошел с дорожки. Буквы, покрытые зеленой светящейся краской, добываемой из сушняцкого планктона, складывались в название: «Бар и Гриль Меркля».
