– Вот тут вы попали в точку, – согласилась маманя, – только…
– Пора щелкнуть ее по носу!
– Ну-у…
– Она ужасно с вами обращается, госпожа Огг. Безобразно грубо! С замужней женщиной таких зрелых лет! На мгновение зрачки мамани сузились.
– Такой уж у нее характер, – сказала она.
– На мой взгляд, мелочный и гадкий!
– Ну да, – просто откликнулась маманя. – Так часто бывает. Но послушайте, вы…
– Гита, подкинешь чего-нибудь для буфета? – быстро вмешалась кума Бивис.
– Что ж, пожалуй, пожертвую пару бутылок, – ответила маманя, теряя запал.
– О, домашнее вино? – оживилась Летиция. – Славненько!
– Ну да, вроде того. Ну, вот уже и дорога, – спохватилась маманя. – Я только… я только заскочу обратно, скажу спокойной ночи…
– Как вы вокруг нее пляшете! Это, знаете ли, просто унизительно, – поджала губы Летиция.
– Да. Что поделаешь… Такая уж я привязчивая. Доброй ночи.
Когда маманя вернулась в избушку, бабаня Громс-Хмурри стояла посреди кухни, скрестив руки на груди, и лицо ее напоминало неприбранную постель. Одна нога выстукивала дробь.
– А сама выскочила за колдуна, – фыркнула бабаня, едва ее подруга переступила порог. – И не говори мне, что ничего такого в этом нет.
– Но ты же знаешь, колдунам можно жениться. Сдай посох и шляпу – и женись на здоровье. Нет такого закона, чтоб колдуну жить холостяком, если он бросил колдовство. А иначе считается, что они женаты на своем ремесле.
– Да уж, быть ее мужем – работенка не из легких. – Бабаня скривила губы в кислой усмешке.
– Много нынче намариновала? – спросила маманя, по ассоциации со словом «уксус», только что пришедшим ей в голову.
– Весь лук мушка попортила.
– Жалко. Ты любишь лук.
– Даже мушкам нужно есть, – философски заметила бабаня. Она бросила сердитый взгляд на дверь. – «Славненько»!
– У нее в нужнике на крышке вязаный чехол, – сообщила маманя.
– Розовый?
– Да.
– Славненько.
– Она вообще ничего себе, – откликнулась маманя. – Вон в «Локте скрипача» трудится как пчелка. О ней хорошо говорят.
Бабаня фыркнула.
– А обо мне тоже хорошо говорят?
– Нет, Эсме, о тебе говорят тихо-тихо.
– И отлично. Видела ее шляпные булавки?
– Честно сказать, мне они кажутся… славненькими.
– Вот до чего докатились ведьмы. Сплошные побрякушки и никаких панталон.
Маманя, которая считала, что и то, и другое – дело вкуса, попробовала воздвигнуть на пути поднимающейся волны гнева гранитную стену.
– А ты бы гордилась тем, что они нипочем не хотят допускать тебя до Испытаний!
– Очень мило. Маманя вздохнула.
