Испанские нищие | страница 63
Двадцать лет судебных баталий, чтобы изменить положение, и все напрасно.
– Я устала, – произнесла Лейша, словно пробуя слово на слух. Пилот не обернулся; он вообще был не слишком разговорчив.
Лейша откинула рабочий столик. Что за оправдание – усталость? Ее проблем это, к сожалению, не решает. А пока надо поработать. Еще три часа полета до Нью—Йорка, и два часа – обратно в Чикаго – достаточно, чтобы подготовить дело Кальдер против Металлургической компании Хансена. Встреча с клиентом предстоит в 16:00 в Чикаго, дача показаний под присягой в 17:30, встреча с еще одним клиентом в 20:00. Целая ночь остается для подготовки к завтрашнему процессу. Возможно, удастся все успеть.
Юриспруденция – вот что Лейше никогда не надоедало. И она верила, что общество с хорошо налаженной, относительно некоррумпированной (скажем, процентов на 80) судебной системой еще на что—то способно.
Повеселев, Лейша принялась за запутанный вопрос допущения prima facie. Но книга рядом на сиденье отвлекала ее, как и оставленный без ответа вопрос сестры.
В апреле 1864 года северные штаты содрогнулись от расистской резни в Форт—Пиллоу, федеральная казна почти опустела, война обходилась союзникам в два миллиона долларов в день. Линкольна ежедневно поносила пресса; каждую неделю он вел сражения в конгрессе. В тот тяжелый период президент откровенно признался Ходжесу: "Я не претендую на то, что управлял событиями, а честно признаю, что события управляли мной".
Лейша затолкала книгу под сиденье и погрузилась в дело Кальдер.
Дженнифер Шарафи оторвала голову от земли, грациозно поднялась и нагнулась, чтобы скатать молитвенный коврик. Жесткая горная трава была мокрая; к изнанке коврика пристали смятые травинки. Держа его подальше от своего белого аббая, Дженнифер пересекла небольшую полянку, направляясь к своему самолету. Длинные, свободно падающие черные волосы развевал ветерок.
Над головой пролетел легкий аппарат. Дженнифер нахмурилась: Лейша Кэмден уже здесь. Значит, Дженнифер опаздывает.
Ладно, Лейша подождет. Пусть Ричард займется ею. Дженнифер была против этого визита. Почему Убежище должно принимать женщину, которая все время выступает против? Даже мудрый Коран, простотой, свойственной эпохе, когда о глобальных информационных сетях и слыхом не слыхивали, недвусмысленно говорит о предателях: "Кто бы ни причинил тебе зло, поступай с ним так же, как он поступил с тобой".
Дженнифер скользнула на сиденье своего аппарата, мысли ее были заняты предстоящими дневными делами. Если бы не утешение и покой, приносимые молитвами, кое с чем она не справилась бы. "Но ты же не мусульманка, – улыбаясь говорил ей Ричард, – ты даже не религиозна". Дженнифер не пыталась объяснить ему, что стремление к вере создавало собственную силу, собственное вероисповедание и, наконец, собственную волю. Набожный становился Создателем.