Глава 3
Хронопортация вниз головой
Толстушка Бэмби нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Мимо нее по набережной, весело щебеча и звонко целуясь, прогуливались влюбленные парочки, а она стояла, прислонившись к фонарному столбу — такая одинокая, никому не нужная девушка в искусственной шубе на голое тело. Ну, не совсем, правда, голое: под шубой еще оставалось кое-что из нижнего белья, но эти кружевные шелка вряд ли стоило брать в расчет. Что касается девушки… тут тоже было не все гладко.
Бэмби раздраженно покусывала губы. Ей-богу, до слез обидно, сделавшись настоящим ассом в своей профессии, с каждым днем испытывать все больший недостаток в клиентах.
Стряхнув с кончика сигареты ногтем мизинца пепел, она глубоко затянулась дымом.
Да, конечно, девушкой ее можно было назвать теперь с большим трудом. Просыпаясь по утрам, она встречала в зеркале женщину, выглядевшую на хороший полтинник без какой-то мелочи; к полудню эта женщина при помощи холодного душа и косметики со скрипом превращалась в красотку за сорок с хвостиком; но к вечеру происходило маленькое чудо — искусственный свет и игра теней делали из Бэмби особу, которая, запретив себе разменивать четвертый десяток, лихо тормознула у тройки с ноликом.
И вот в который раз пришел он, этот желанный вечер, когда она в оптимальной форме. Так где же эти чертовы клиенты?! Можно подумать, что в городе перевелись одинокие мужчины. А затюканные женами мужья — они-то куда подевались? Как говорил один писатель, лет десять назад частенько заглядывавший к ней на красный огонек: «Поверь, крошка, ничто не стоит так дешево и не обходится так дорого, как бесплатная супружеская любовь. Именно поэтому женатых мужчин так неумолимо тянет на улицу.»
Теперь приходится усомниться в старых истинах. Проклятые мужчины! Чтоб вас…
Толстушка Бэмби совсем истомилась. Она просто таяла под своей шубой и чувствовала, как постепенно окружающий воздух наполняется каким-то напряжением — электрическим ли, эротическим — не важно. Просто с ней что-то происходило. Нечто похожее она испытала однажды в детстве, когда ее пятилетний кузен заглянул ей под платье. И гнусно так захихикал. Но она тут же огрела его по голове своим плюшевым медвежонком, и кузен разрыдался. А следом за ним и она всплакнула. Пожалела подлеца. А было ей тогда всего-то три годика.
