– Миссис Хигглер, – как можно мягче сказал он, – это я… Просто я ребенком. На фотографии я стою возле зеркальной двери. Это я и мое отражение.
– Да, но еще это твой брат.
– У меня никогда не было брата.
– Конечно, был. И я по нему не скучаю. Из вас двоих ты всегда был хорошим. А от него, пока он жил здесь, были одни только беды. – И прежде чем Толстый Чарли успел хоть что-нибудь вставить, старуха добавила: – Он уехал, когда ты был совсем маленьким.
Толстый Чарли подался вперед и своей лапищей накрыл костлявую ручку миссис Хигглер, ту, в которой не было кружки с кофе.
– Это не так, – сказал он.
– Луэлла Дунвидди заставила его уехать, – не унималась старуха. – Он ее боялся. Но все равно возвращался время от времени. Умел очаровывать, когда хотел. – Она допила кофе.
– Мне всегда хотелось иметь брата, – потерянно протянул Толстый Чарли.
Миссис Хигглер встала.
– Этот дом сам себя не уберет, – сказала она. – У меня в багажнике есть мусорные мешки. Нам, пожалуй, понадобится уйма мусорных мешков.
– Да, – согласился Толстый Чарли.
Ночь он провел в мотеле. Утром они встретились в доме его отца и стали собирать хлам в большие черные мусорные мешки. Вскоре в коридоре выстроились пакеты с вещами, которые предстояло отдать на благотворительность. А еще появилась коробка с мелочами, которые Толстый Чарли хотел оставить на память, в основном фотофафии детских лет и до его рождения.
Тут был старый ларь, похожий на пиратский сундук для сокровищ, набитый документами и старыми бумагами. Устроившись рядом с ним на полу, Толстый Чарли взялся их разбирать. Из спальни с очередным набитым поеденной молью одеждой мешком вышла миссис Хигглер.
– Этот сундук твой брат ему подарил, – ни с того ни сего сказала она.
Так она впервые коснулась своих вчерашних фантазий.
– Жаль, что у меня не было брата, – отозвался Толстый Чарли и сам не понял, что сказал, пока не услышал:
– Я же говорила. У тебя есть брат.
– Ну и где мне искать этого мифического брата?
Позднее он не раз будет спрашивать себя, что толкнуло его на этот вопрос. Потакал ли он помешавшейся женщине? Подтрунивал ли над ней? Или просто надо было как-то заполнить повисшую паузу?
Пожевав нижнюю губу, старуха кивнула.
– Да. Тебе нужно знать. Это твое наследие. Твоя кровь. Подойди поближе.
Она поманила его узловатым пальцем.
Толстый Чарли нагнулся. Губы старухи коснулись его уха, когда она прошептала:
– …нужда в нем… попроси…
– Что?
– Я сказала, – обычным голосом произнесла она, – что если у тебя возникнет нужда в нем, просто попроси паука. И он мигом прибежит.
