Это был большой лук горных варваров. Брока наложил на него стрелу с костяным наконечником и с такой силой натянул тетиву, что лук выгнулся, словно это был тонкий прутик.
Между тем к «Этне» приближалось изящное, как жемчужина, плывущее сквозь мягко горящую завесу тумана легкое судно. Оно было еще сравнительно далеко, но ветер подгонял его весьма быстро, и судно неслось, как настигающий в атаке дракон.
— Это «Лахаль», — сказал Хит. — Зачем это Джахор забрался в наши воды?
И тут он с ужасом, не веря своим глазам, увидел, что на носу приближавшегося корабля установлен громадный таран с шипами.
Пока мозг Хита силился понять, почему Джахор, обычный шкипер обычного торгового корабля, хочет потопить его, Алор произнесла только два слова:
— Дети Луны.
Хит увидел на палубе четыре фигуры в черном.
Длинный блестящий таран склонился и засиял в свете зари.
Хит бросился к кормовому веслу. Золотой парус «Этны» трещал от напряжения.
Хит угрюмо оценил расстояние и сбавил ход. Брока яростно обернулся к нему:
— Ты спятил? Они налетят на нас! Отверни в сторону!
— В какую сторону! Меня прижмет к подветренному берегу.
Хита внезапно наполнила слепая злоба к Джахору и к четырем одетым в черное жрецам.
Теперь оставалось только ждать и надеяться. Дэвид Хит еще жив и пока не собирается умирать.
«А если не повезет, — подумал он, — я утащу „Ла-халь“ с собой на дно».
Брока и Алор стояли рядом у поручней, следя за стремительно приближающимся изумрудно-зеленым парусом, и молчали. О чем сейчас говорить? Хит видел, что женщина время от времени оглядывается на него.
Теперь Хит ясно различал Джахора, капитана судна. Он видел команду, скучившуюся на шкафуте, — испуганных матросов, согнанных туда по приказу жрецов. Они были вооружены и держали в руках крюки.
На передней палубе стояли Дети Луны.
Это были высокие мужчины. На их черных одеяниях сверкал выложенный драгоценными камнями символ Луны. Они ходили по раскачивающейся под ногами палубе, их серебряные волосы раздувал ветер, и тела их напоминали волчьи, когда волк настигает жертву в предвкушении кровавого пиршества.
Хит боролся с кормовым веслом, стараясь выровнять курс, боролся с ветром и морем. Женщина Алор не сводила с него дерзкого тяжелого взгляда, и Хит ненавидел ее не меньше, чем жрецов, ненавидел остро и мучительно, поскольку понимал, как он выглядит со стороны: тощий, изможденный, дрожащий, из последних сил воюющий с непослушным веслом.
Изумрудный парус подходил все ближе, раздувшийся под напором ветра и сверкающий, словно грудь павлина. Жемчуг и изумруд, пурпур и золото на темно-синем фоне моря, украшенный драгоценностями таран — два пестрых дракона мчались навстречу друг другу, навстречу смерти.
