– И тогда, презрев страх и рискуя жизнью, мужественный товарищ его вступил в смертельную схватку с чудищем. Опасаясь, что поверженный друг смертельно ранен, пылая праведным гневом, он ринулся прямо в отверстую пасть дракона, размахивая своим могучим клинком.
– Неужели ты и впрямь в тот момент забивал себе голову этими глупостями? – спросил Закет.
– Знаешь, как раз в этом дедушка недалек от истины.
– И тут, – продолжал Бельгарат, – случилось нечто необъяснимое. Возможно, зарево пожара озарило клинок, но мне почудилось, будто меч героя объяло пламя. Он наносил удар за ударом, наградой за каждый из которых были реки зловонной драконьей крови и вопли боли. И вот – о ужас! – от случайного удара когтистой лапы монстра наш герой сперва споткнулся, а затем упал прямо на товарища, который все еще тщетно пытался подняться.
Из толпы раздались стоны отчаяния – невзирая на то, что присутствие обоих героев красноречиво свидетельствовало о том, что они целы и невредимы.
– Признаюсь, не стыдясь, – разглагольствовал Бельгарат, – что сердце мое в тот миг утонуло в пучине отчаяния. Но когда чудище уже готово было пожрать наших храбрых рыцарей, один из них – имени его называть я не стану – вонзил свой пылающий меч прямо в глаз отвратительного дракона.
Наградой рассказчику был гром аплодисментов.
– Визжа от боли, дракон дрогнул и отступился от своих жертв. Герои же воспользовались преимуществом и встали на ноги. И тут закипела кровавая битва.
Бельгарат, не жалея красок – в особенности красной, – описал битву, удесятерив количество нанесенных ударов и галлонов пролившейся крови.
– Если бы я и впрямь столько раз подряд взмахнул мечом, у меня бы просто отвалились руки, – усмехнулся Закет.
– Не обращай внимания, – дружески посоветовал Гарион. – Видишь, как он наслаждается?
– Наконец, – уже слегка утомленно проговорил Бельгарат, – не в силах более сносить боль, дракон, дотоле не ведавший страха, трусливо обратился в бегство. Как уже сказал король, сие исчадие преисподней пролетело над городом, направляясь в свое логово, где, полагаю я, будет страдать от страха, который познал он в эту ночь, не менее, чем от многочисленных своих ран. Искренне верю я, что никогда более не отравит он мерзким своим дыханием воздуха сего благословенного королевства – ибо, как ни туп дракон по природе своей, но у него хватит ума не возвращаться туда, где пострадал он столь жестоко. На этом, ваше величество, позвольте мне завершить правдивый рассказ о случившемся.
