– У тебя чересчур много должностей, Спархок, – заметил Тиниен. – Тебе следовало бы отказаться хоть от парочки.
– Все дело в его неодолимом обаянии, – пояснил Келтэн Улафу, – и в его невыразимых талантах. Люди попросту хиреют и вянут в его отсутствие.
– Я запрещаю! – категорически заявила Элана.
– Но я должен подчиниться ему, Элана, – терпеливо сказал Спархок. – Я же рыцарь церкви. Ее глаза опасно сузились.
– Что ж, – сказала она, – отлично. Если уж Долманту вздумалось проявлять свою власть, мы все подчинимся его дурацкому повелению. Мы отправимся в Чиреллос и остановимся в Базилике. Я дам ему понять, что ожидаю соответственных удобств и прислуги – за его счет. Нам с ним предстоит выяснить отношения – раз и навсегда.
– Этот момент обещает быть одним из самых интересных в истории церкви, – пробормотал Стрейджен.
– Я позабочусь о том, чтобы этот надутый осел пожалел, что вообще появился на свет! – зловеще объявила Элана.
Никакие уговоры Спархока не могли заставить его жену переменить свое намерение. По правде говоря, он не так уж и старался, потому что хорошо понимал свою королеву. Долмант действительно повел себя слишком высокомерно. Время от времени он весьма сурово и бесцеремонно обходился с эозийскими монархами, так что столкновение воли архипрелата и королевы Элении было неминуемо. Беда в том, что они обожали друг друга, и причиной их стычки были отнюдь не гордыня или мелочное тщеславие. Долмант воплощал в себе власть церкви, Элана – власть эленийского трона. Из людей они превратились в символы власти, а Спархок, на свою беду, оказался между ними, как меж молотом и наковальней.
Он был совершенно уверен, что бесцеремонный тон послания архипрелата исходил не от его друга, а от какого-нибудь клюющего носом писца, который механически нацарапал на пергаменте формальные фразы. Скорее всего, Долмант сказал что-то вроде: «Пошлите письмо Спархоку и сообщите, что я хотел бы с ним повидаться». Однако до Симмура дошло совсем другое послание, да такое, что вызвало у Эланы скрежет зубовный, и она приложила все усилия к тому, чтобы сделать предстоящий визит в Чиреллос как можно более неприятным для архипрелата.
Первым делом она опустошила дворец. К ее свите должны были присоединиться все. Королева нуждалась во фрейлинах, фрейлины нуждались в камеристках, и все они нуждались в грумах и лакеях. Лэнда и Платим, которые в отсутствие королевы должны были следить за делами, оставались в Симмуре практически в одиночестве.
