Пан Эдя продолжал хвалиться своей осведомленностью:
– Камарго выигрывает, и мне дали шестерку, должно прийти три-шесть. Камарго тоже, почитай, висит. Вишняка не будет, а Куявский тут не считается, мне так сказали. Я поставил эти три-шесть за двести, потому что я им не верю, хотя один тамошний поставил полтора лимона. А я боюсь Сарновского, поэтому тактично поставил вдогонку по сто…
– Если Камарго висит, то и мне в пору повеситься, – с сожалением сказал полковник. – Тут Болек выигрывает…
– Я поставил на этого Болека, хотя он говорил, что в этом заезде не поместится, – признался смущенный Вальдемар, – но я уже не знаю, как с ним быть. То он говорит, что его не будет, что он не придет, а сам приходит, то клянется прийти – и нет его. Невозможно его предугадать, ставишь вслепую!
– Ему, говорит, шестерку дали? Он что, спятил? У этой шестерки нет никаких шансов, – бормотал Юрек впереди меня. – Спорить готов, что она будет не ближе предпоследней!
Этим они меня слегка вывели из равновесия. Камарго я в рот не брала, Сарновского на Деборе – тоже, я ставила Мальвину на Болеке Куявском с двойкой, Пассионатой, на ученике Осике, помня свой вчерашний разговор с той девушкой. На самом деле надо было бы говорить «ставлю на Пассионату ПОД учеником Осикой», но почему-то у нас упорно получалось наоборот. Сегодня я выигрывала в полосочку, каждый второй раз, и сейчас вроде бы должна была снова выиграть. Шестерка – это был Гарцап, ехал на нем Скорек, которому ехать явно не хотелось, а Гарцап за сезон поставил собственный рекорд – четвертое место. Не было оснований думать, что он продвинется. Он считался лошадью постарше, и вес на нем должен был быть побольше, так какого черта у них вдруг нарисовался Гарцап?
– А единичка что? – спросил кто-то ехидно. – Сдохнет на старте?
– Единичка поведет заезд и сдохнет, – высказался кто-то сзади.
– А если дотянет до финиша?…
– Да как же, дотянет…
– Ты ставишь на Дебору? – тревожно спросил Юрек.
– Ставить-то ставлю, но не верю в нее. Не пора еще Сарновскому, хотя на второе место, может, и вползет. Люди на него ставят, так что ему лошадей пару раз придержать придется.
– А выиграть он должен! Самый лучший конь!
– Ну и что, что конь лучший? Ты смотри, кто едет! Что от него ждать!
И снова Дерчик с его воображаемыми векселями был напрочь забыт. Снизу примчалась Мария и сообщила мне, что один такой лысый, который почти всегда выигрывает, вцепился в двойку и с ней стал ставить все, что можно. Ученик Осика едет, может, этот лысый что-то знает…
