– Я на тебя донесла, – оповестила я Марию, когда заезд пришел к финишу. – Тебя будут спрашивать, откуда ты знала, что Дерчик не поедет.
– Я не знаю, откуда я знала. Я вовсе даже не знала, я от тебя услышала. А кто меня будет спрашивать и почему?
Я пересказала ей беседу у директора. Она сразу поняла и похвалила мою идею. При упоминании о лысой макаке она постучала себя пальцем по лбу, хотя не очень убежденно.
– Когда Дерчику шею свернули? – спросила она недовольно.
– Не знаю, я на эту мелочь внимания не обращала. Но мы сориентируемся, когда начнут наши алиби проверять. Где Метя?
– Пошел собирать сведения.
Я задумалась.
– А он мне нужен. Он что-то про этого Дерчика знает. Я должна его спросить, можно мне про это рассказывать или нужно молчать, потому что в понедельник со мной будут разговаривать. На тебя донос не опасный, а Мете могут насвинячить. Хорошо бы он объявился до понедельника.
Метя объявился перед шестым заездом. Шок у него совершенно прошел, выглядел он нормально и даже казался вполне довольным жизнью. Мое предостережение не произвело на него ни малейшего впечатления.
– Ты обо мне можешь говорить что хочешь. Что я знаю, то знаю, а для всех остальных – ничего я не знаю! А даже если я и знаю, то вам не обязательно. Доноси на меня сколько хочешь за милую душу!
– Нажрался, – высказала свое мнение Мария.
– Ну, немножечко есть, – согласился Метя. – А что там бежит? Давай, Бальбина!
– Метя, заезд не тот, Бальбина уже была.
– Ну и ладно, это несущественно. Давай, Фонтана!
Темно в глазах сделалось при этом не только у меня. Фонтана тоже бежала, но не сейчас, а в следующем заезде и со дня своего дебюта не заняла лучшего места, чем предпоследнее. Мысль о том, что Метя, может быть, что-то знает, что наклевывается какое-то мошенничество, что Фонтана должна выиграть, заморочила головы всем, кто эти кретинские слова случайно слышал. Юрек обернулся и посмотрел на Метю таким взором, что непременно должен был ему что-нибудь сглазить. В воздухе явно сгустилось беспокойство, до сих пор целый день приходили к финишу одни фуксы, правда, из-за Дерчика, но в пятом заезде и без Дерчика пришел отчасти фукс. В следующих заездах снова могли показаться какие-нибудь чудеса в решете. Изменениями в заездах уже интересовались все, народ бросился ставить на Мязгу на Джубаре, лошадей от Дерчика. Это был бы страшной силы фукс, только вот никому не приходило в голову, что, если на лошадь многие ставят, так это уже не фукс…
