– Выплата выигрыша триплета из второго заезда один миллион двести двадцать тысяч злотых, – сообщил динамик.
– Сколько?!! – возопил Юрек после секундной тишины, не веря своим ушам.
Собственным ушам в первый момент не поверил никто. Низкая сумма выигрыша была непостижима уму, ведь первый триплет составил двенадцать миллионов, а второй, законченный фуксом, на которого никто вообще не ставил, оказался ниже в десять раз! Что за страшное мошенничество?!
Мария скорчилась в приступе хохота. Метя и Вальдемар попытались ее утешить, Юрек упорно допытывался, что это должно значить. Полковник словно заведенный повторял два слова: «Ну, знаете… ну, знаете…» Пан Эдя утверждал, что все дело в махинациях кассиров. Пан Мариан коротко бросил: «Знали!» – и покинул ложу. Я молчала, полная ужаса, поскольку начала кое-что соображать.
Пришла пани Зося и сказала мне на ухо, что меня просит директор. На всякий случай сперва я сбегала вниз и поставила свои последовательности, а потом отправилась в ложу рядышком. Неизвестно было, не займутся ли мной основательно, и на пятый заезд я хотела поставить заранее.
Рядом с директором сидел у стола тип, которого я знала в лицо.
– Я понимаю, что вы тут очень заняты, – сказал он вежливо. – Позвольте представиться, старший комиссар полиции Ярковский. Могу я получить ваши анкетные данные, потому что нам потом придется разговаривать, а сейчас я бы не хотел вам мешать.
– Езус-Мария, – сказала я остолбенело, потому что до сих пор принимала его за обычного игрока, и сообщила ему фамилию, адрес и телефон. – Речь пойдет о Дерчике? Мы можем сразу начать, если хотите. До старта у нас еще время есть.
– Ради Бога! Во сколько вы туда пошли?
– Пять минут первого. С часами на руке.
Он не задавал мне идиотских вопросов насчет того, откуда я знаю, что было пять минут первого и почему я так следила за временем. Он самым обычным голосом спросил меня, с какой целью я отправилась в заросли. Я объяснила, что из пристрастия к травкам всякого рода, потом задумалась и предложила ему нанести мне визит. Никто не поймет, о чем я говорю, и никто мне не поверит, если не увидит моей квартиры, где бзик на почве засушенной растительности бросается в глаза и все объясняет. Он может прийти хоть завтра, ну, в понедельник – все, что у меня в доме стоит, находится в состоянии полного иссушения, и это исключает приготовление потемкинских деревень в течение двух дней.
Приглашение он принял, заверил меня, что кто-нибудь нанесет мне визит, и спросил, что я о происшедшем думаю.
