Я играю, вся в проигрыше и бешенстве, когда за моей спиной начинает куражиться какой-то кретин. Южанин, черный, довольно толстый, небольшого роста, страшно элегантный, окруженный толпой баб. Он дергает за рукоятку чуть ли не повернувшись к автомату спиной и объясняет всем и каждому в отдельности, что он всегда выигрывает, что для него этот автомат – ерунда, вот, пожалуйста!… Пожалуйста!… Вот, опять!… О, пожалуйста! Каким чудом я понимала, что он говорит, до сих пор не знаю. На каком языке говорил, тоже не помню. Но самое невероятное было то, что меня не разбил паралич: он выигрывал, а я-то совсем наоборот!
А однажды я видела типа (он даже производил внешне неплохое впечатление), который пытался поднять три мешка жетонов, выдоенных из автомата. До этого я сидела к нему спиной и меня все время раздражал грохот его автомата, и только потом я оглянулась назад. Единственное удовлетворение доставила мне мысль, что самой не нужно тащить такую тяжесть.
Как раз там же, в Тиволи, я наткнулась на автомат совсем иного типа, напоминающий флотацию меди[1]. Страшная вещь. Жетоны для него должны быть большего размера, в отдельных отсеках они громоздятся огромными кучами, жертва страсти вбрасывает свои жетоны, которые толкают собратьев, вся эта громадина постепенно продвигается вперед, туда, где зияет пропасть, нависает над ней и, наконец, должна упасть, свалиться в корыто, а что в корыте – то наше.
Жетоны нависают толстым мощным слоем, уже едва-едва держатся, еще чуть-чуть – и свалятся. Вот сейчас! Нет, еще нет, но через мгновение… Ну! А фигушки, не падает, зараза. Но уж сейчас-то! Сейчас должны свалиться, а?… И опять эта дрянь не падает…
Зато клиент несется за очередными жетонами, еще пять крон, еще десять, и уж тогда вся эта обойма рухнет! С ума можно сойти. Адское нависание производит обманчивое впечатление и лишает любителя остатков состояния.
И все же я встречала таких, кто выигрывал и на этой заразе. Болтался вокруг механизмов старый бородатый тип, который и без грима мог бы запросто сыграть Вернигору. Он старательно выбирал наиболее разгоряченных безумцев и сторожил за их спинами. В конце концов наблюдаемый безумец приходил в отчаяние и пасовал, или же у него попросту кончались деньги, и тогда в дело вступал этот Вернигора. Ситуацию он оценивал безошибочно, ему действительно хватало пары жетонов, чтобы изготовленный кем-то завал падал в его корыто. Вернигора использовал свой шанс, после чего уходил. Он никогда не продолжал играть на одном и том же автомате, прекрасно зная, что соблазнительные остатки опять не будут торопиться упасть. Пусть уж лучше на них нарвется какой-нибудь глупец.
