– Дай тебе бог здоровья, интересно, на сколько тебе этих оград хватит…
– Две пятерки, три, четыре, шесть… Бросаю!
Отложила в сторону пятерки, бросила и получила третью.
– Очень хорошо. Пятерки как есть. Три, в норме. И еще одна ограда.
Бросила Баська. Мы забыли оберегать стол, и две кости пришлось доставать из-под дивана.
Будучи самой тощей из всех собравшихся у меня гостей, Баська лично полезла под диван, кроме того, подобным образом она пыталась демонстрировать свое раскаяние. Вылезая, она оперлась рукой об угол стола, а вернее, о блюдце, стоящее на этом углу, которое венчал стакан с чаем.
Правда, неполный, в нем еще оставалось чуть больше половины.
– Не морочьте мне голову, пол лакированный, сам высохнет, – нетерпеливо сказала я, собирая на совок кусочки стекла. – Стаканы у меня еще есть, и вроде бы никто из вас босиком не ходит. Чей это был чай?
– Мой, – с некоторой горечью сказала Ева.
– Сейчас я тебе налью нового, а Баська пусть бросает. Только чуть менее энергично. Тадеуш, прикрой ее с той стороны…
Баська бросила средне, получила две шестерки, единицу, двойку и тройку и впала в глубокое раздумье.
– Шанс, черт бы его побрал, – наконец энергично решила она. – И две ограды. Сколько там получилось?
– Восемнадцать, – ответил Тадеуш, записывая.
Я оторвалась от чайника в кухне, потому что была моя очередь. Выпала никуда не годная смесь. Я отложила в сторону шестерку и решила бросать на что попало. Две четверки, две двойки – на фиг. Еще раз. Две шестерки…
– Запиши тройку. В норме, без оград.
Тадеуш выбросил две единицы, записал их себе и недовольным взглядом посмотрел на пенопластовое корыто. Когда настала очередь Баськи, она покатала кости в руках, заглянула к ним одним глазом и грозно сказала:
– Ну?!
После чего бросила.
Вышли у нее три двойки, которые она и велела записать.
– Ну вот, пожалуйста, понимают ведь, если им сказать, – с удовлетворением добавила она.
– В этом что-то есть, – признала я, потряхивая костями. – Я тоже скажу. Эй вы, там, того…
Слова эти костям не понравились, две двойки мне были нужны как пятое колесо. Я отложила в сторону шестерку и собрала остальные кости.
– Уже лежат в развалинах арабов города, – внушительно сообщила я.
– Ты с ума сошла? – изумилась Ева.
– Откуда я знаю, может, они поэзию любят?…
– Думаю, не очень, – возразил Павел, потому что у меня пришла дополнительно только одна шестерка, от которой мне тоже не было никакого проку.
Я бросила в третий раз.
