«Эх, горе горькое, – подумал Мартин. – Даже мой собственный отец меня не понимает». Очень себя жалея, он грустно слушал, как Каал подзывает свою невестку Камилу, чтобы та вытащила имена. Словно специально, для еще большего унижения Мартина, первой же из бурдюка была вытащена бумажка с именем Крага.
«Какая липа! – подумал Мартин, пока зал снова взрывался восторгами. – Вы только на них посмотрите! Камила пытается спрятать улыбку, а Краг ухмыляется во весь рот. Могу спорить, что они разыграли ту ссору – просто чтобы наглую подтасовку покрыть. А почему мой отец молчит? Он всегда может сказать, когда кто-то нечисто играет, тут он никогда не ошибается».
Но Лоббо сидел на месте, наблюдая за процедурой с каким-то озорным предвкушением на лице, точно любитель розыгрышей, ожидающий, когда кто-то войдет в дверь, на самый верх которой водрузили полное ведро воды. Озадаченный, Мартин немного поглазел на отца, а затем позволил своим мыслям поплыть вниз по гнетущей спирали слезливого самосожаления. Он едва замечал одобрительный рев, что приветствовал избрание двух следующих кандидатов: Харальда Седобородого, хитрого и изворотливого старого воина, а также Микеля, одного из ближайших друзей Крага.
Затем внимание Мартина снова оказалось привлечено к настоящему. Он вдруг заметил, что его отец неподвижно глазеет на сцену с напряженным выражением на лице и так крепко хватается за край стола, что костяшки пальцев у него побелели. Все его внимание было приковано к Камиле, которая с какой-то особенной сосредоточенностью шарила в бурдюке в поисках четвертого кандидата. Mapтин тоже стал наблюдать, как она вынимает сложенный листок бумаги и вручает его улыбающемуся Каалу, который тут же развернул его и прочел. Улыбка тотчас исчезла с его лица, сменившись крайним неудовольствием.
– И четвертый кандидат… Дин, сын Динхельма, – ледяным тоном произнес вождь. Примерно такой голос мог быть у эльфийской принцессы, которая только что обнаружила, что любовная весточка от ее прекрасного принца по сути представляет собой предельно грязный лимерик. На мгновение воцарилась мертвая тишина, а затем зал взорвался смехом.
Что? Плюхер? Вожак рейда? Это было еще смешнее, чем та часть недавно рассказанной легенды, в которой Эдди Чудаковатый, совсем сбрендив, путает партию лучшего «золотого плана» с острова Венериче с полным мешком навоза, и в результате все его племя сидит и в огромных количествах смолит сушеное верблюжье дерьмо.
