появились…
Тут Нафталин помедлил и сунул палец за воротник, который вдруг показался ему слишком тугим. Внезапно лицо его взмокло от пота. Кобраты были выведены из ленкатов, хитрых и свирепых хищников Лазурных гор, однако с подмешанным туда наудачу немалым количеством оркской крови и толикой сидорской кобры.
Результатом стало плотоядное животное с гладкой, лоснящейся шерстью и бритвенно-острыми ядовитыми зубами.
Под два метра в длину, оно ходило на задних лапах, обладало убийственной быстротой и поразительной смекалкой. И Аминазин с Азалептином уже семь таких чудищ выкормили!
Насколько эти твари были умны и опасны, наглядно продемонстрировал тот факт, что, даже заключенные в крепкие клетки с надежными замками, они дважды сумели оттуда выбраться. И всякий раз кобраты зверски убивали и пожирали весь дежурный персонал Отдела Генетики. Тут Нафталин аж передернулся. У него перед глазами по-прежнему стояли жутко изувеченные тела – вернее, то, что от них осталось. Причем после второго инцидента им так и не удалось найти никаких следов Пурина, дежурного сотрудника, а также двух его сыновей, Аденина и Гуанина. Порой Нафталин задумывался, одному ли ему казалось подозрительным, что и Аминазин, и Азалептин, которые вообще-то практически не покидали лабораторию, тогда оба раза отсутствовали.
Двигаясь чуть ли не на цыпочках, Нафталин следовал по коридору, пока тот изгибался вправо, медленно опускаясь в самое сердце горы. Стенные факелы здесь попадались реже, и коридор стал темнее, а затем резко пошел влево и внезапно закончился. Единственный факел мерцал в канделябре в самом конце стены, освещая массивную металлическую дверь по правой стороне коридора – надежно запертую дверь в пятнадцать сантиметров толщиной, снабженную крепкими засовами. Дверь эта обеспечивала единственный доступ в особо тщательно охраняемый загон с кобратами.
Почти не дыша, директор прокрался к двери и с предельной осторожностью отодвинул крышку глазка. Затем он опасливо придвинулся к блестящему металлу и заглянул в загон. Несколько секунд он стоял там без движения, после чего охнул и отпрянул. Загон был пуст! «Клянусь бородой Палина! – лихорадочно подумал Нафталин. – Не могли же они в третий раз вырваться!» Он снова приставил глаз к отверстию, отчаянно надеясь, что где-то чего-то недоглядел, но тут за спиной у него вдруг вспыхнул свет, и директор снова отпрянул от двери. Резко развернувшись, он привалился спиной к холодному металлу, сердце его бешено колотилось от страха.
