Несомненно, что любой христианин сразу в какой– то мере становится причастным душевному подвигу. Ведь мы не просто механически исполняем внешние делания – посты, поклоны и так далее. Например, любому христианину знакомо такое аскетическое делание, как молитва. Она прямо относится к подвигу душевному.
В число подвигов телесных святитель Игнатий ставит и псалмопение, а святитель Феофан Затворник поясняет, что оно есть внешняя, словесная канва молитвы, но еще не есть молитва. В сущности молитва есть чувство души и сердца к Богу. Собственно душевный подвиг начинается тогда, когда человек молится уже внимательно, когда сердце сочувствует молитве. Граница, где телесный подвиг переходит в подвиг душевный, почти незаметна. Когда человек вступает в область веры, в область духовной жизни, он уже вступает в область душевного подвига. Но человек не всегда понимает его, а телесный подвиг более понятен, более прост. Поэтому большинство христиан сознательно подвизается подвигом телесным, что легко и просто: это или то не ешь, столько-то поклонов положи... А душевный подвиг – более высок и не сразу понимается.
Каков же предел духовного подвига, его вершина? Думаю, вершина – бесконечна. Вершина этого состояния души – в Боге. Это духовное совершенство, которое тоже бесконечно, поскольку Господь бесконечен, и бесконечно приближение к Богу, освящение благодатью души человеческой.
Но вновь обратимся к четвертому тому творений святителя Игнатия: "Когда благодать Божия обильно осенит подвижника, тогда открывается в нем обильный душевный подвиг, руководствующий к христианскому совершенству. Тогда открывается душе ее греховность, доселе закрывавшаяся от нее. Тогда отъемлется от взоров ее завеса, предстает душе необъятная величественная вечность, доселе скрывавшаяся от нее. Тогда час смерти, стоявший где-то далеко-далеко, приближается и становится перед самою душою, перед ее взорами. Тогда земная жизнь, представляющаяся доселе бесконечной, сокращается в самый краткий размер. Протекшая жизнь – как сон протекшей ночи, остающееся поприще жизни сливается в один предсмертный час.
И тогда из глубины души возникает стенание, доселе ей незнакомое, возникает плач, которого доселе она не ощущала, возникает молитва, какой доселе она не произносила. Возникает молитва и плач в самой глубине души. Произносится умом и сердцем при молчании уст, возносится к небу, повергает молящегося к ногам Спасителя, содержит у ног Спасителя. Душа в исповедании своей греховности и бесконечного величия Божия входит в совершенство – вводится в совершенство десницей Всеблагого Бога, Который и создал человека, и воссозидает его".
