Шли годы, кончилась гражданская война, в стране строился социализм, началась коллективизация, полным ходом шли пятилетки, и опять – репрессии и расстрелы. Чем больше советская власть «строила счастье» для народа, тем большее число людей из этого народа уничтожалось. Юноша, ставший уже взрослым человеком, все чаще задумывался над всем тем, что происходило вокруг. Многие из его товарищей спились, некоторые сошли с ума, одни покончили с собой, не вынеся мучений совести, а другие за свои «подвиги» стали большими начальниками. Но и они недолго наслаждались своей властью: как правило, те, кто боролся с «врагами народа», через некоторое время сами объявлялись «врагами народа» и были расстреляны. Он понял, что рано или поздно то же произойдет и с ним.
При первой возможности он уволился из органов. Но все те люди, которых он расстрелял, преследовали его, когда он испытывал муки совести. Он потерял покой: как только он закрывал глаза, он видел лужи крови, глаза людей – тех, которых он убивал. Особенно часто он вспоминал расстрел священников. Они шли на смерть радостно, пели молитвы, утешали и укрепляли друг друга. Когда они стояли на краю могилы, в их лицах не было страха, но какое-то особое, радостное, неведомое советским палачам спокойствие. Они прощали и благословляли своих убийц. И во всем этом чувствовалось несокрушимое величие человеческого духа и непостижимая злому рассудку сила. Казалось, эти смертники видят и знают что-то такое, чего не знают эти палачи.
Но наряду с этими ужасными воспоминаниями были и другие – светлая память детства, Божий храм, куда мама водила его причащаться, пасхальная заутреня и радость, когда вся семья собиралась после нее за столом. Это все было так далеко: Его отделяла от этого река времени и: река крови.
Однажды этот человек зашел в храм, подошел к иконе Спасителя и стал просить, чтобы Господь помог ему выйти из мучительного состояния, чтобы Господь простил его бесчисленные смертные грехи, хоть убивал он не добровольно, но убивал невинных людей. Он долго-долго плакал перед иконой Спасителя. И когда он вышел из храма, на душе у него стало легче, впервые за много лет. Он стал чаще заходить в храм, решился пойти на исповедь и рассказать священнику все, что его тяготило. Исповедь длилась несколько часов, и все это время он плакал.
Он понял, что у него одно спасение – это Спаситель, что только Господь может спасти его от всех тех кошмаров, которые преследуют его, и что все эти кошмары – это праведный суд Божий за его грехи. Этот человек ушел в монастырь, принял монашеский постриг, а потом святую схиму. И всю свою жизнь он умолял Бога о прощении, молился о всех тех, кого он вынужден был убивать. И Господь принял его покаяние – то был величайший праведник, который правду свою засвидетельствовал святой жизнью и святой кончиной.
