Джоанна замолчала, потом закурила.
— Саймон, он несчастный, запутавшийся человек. К тому же с неустойчивой психикой. Он всего боится, у него просто заячья душа. Майк и ограбление — вещи абсолютно несовместимые. А я чувствую себя отвратительно, будто я поломала ему жизнь.
Когда она стряхивала пепел в пепельницу, у нее дрожали пальцы. Чувствовалось, что она на пределе.
— Ты сказала, будто сделала что-то такое, отчего Майк начал их опасаться.
— Это давнишняя история, я о ней почти забыла.
— Я так и думал, что забыла.
— Поверь, тебе об этом знать необязательно.
— А Майк знает?
— Знает...
Я посмотрел ей прямо в глаза, и она отвела взгляд. А потом, залихватски махнув рукой, сказала:
— Молодость, дорогой мой, бывает в жизни всего один раз, и это такая штука, что, хочешь — не хочешь, свое возьмет, да и чужое в придачу. Казалось, жизнь прекрасна и удивительна. Хотелось чего-то необыкновенного, экстравагантного... Неистового, я бы сказала. А Майк был такой рохля... Он мне действовал на нервы, я просто устала от него.
— И что?
Джоанна поморщилась и сказала вполголоса:
— Айелло...
— О, господи! — Я обомлел.
— Понимаешь, это... это нельзя назвать... романом, флиртом даже. Мы тогда прилично выпили, а Майк в это время выполнял какое-то его поручение.
— Н-да! Не слабо ты своего мужа приложила. Неужели не знала, что Сальваторе Айелло способен убить, унизить, растоптать, уничтожить человека морально?
— Я тогда не задумывалась о подобных вещах. Шикарные машины, ужины, званые обеды, наряды, цветы, подарки... Вот когда Майка арестовали, только тогда я узнала...
— Что узнала? — прервал я ее.
— Ничего. Это я так сказала. Не лови меня на слове.
— Ты говорила, будто о противозаконной деятельности Айелло тебе ничего не известно. Получается, врала?
— Нет, не врала. Сам посуди, Саймон, разве они идиоты? Разве они стали бы посвящать меня в свои дела?
Я пожал плечами, подошел к окну.
— Стало быть, у тебя нет желания рассказать мне все как есть, без утайки? — спросил я, педалируя голосом каждое слово. — Может, ты просто не хочешь об этом говорить?
— Не хочу, — ответила она.
— Не хочешь — не надо! Только постарайся убрать с лица какое-то упертое выражение.
Джоанна наградила меня прелестной улыбкой и не произнесла ни звука.
Ладно! Вопросы, похоже, задавать бесполезно. Пока... А гнетущую тишину можно разрядить при помощи транзистора. Я включил приемник и, покрутив рычажок, нашел музыкальную программу.
Допустим, Джоанна права и ее бывший муж — вне подозрений. Что мы имеем в этом случае? Нельзя исключить враждебный настрой между Айелло и доном Мадонной. Время от времени размолвки между ними случались и раньше. Вполне возможно, Айелло где-то спрятался, затаился, замыслив подмять Мадонну и взять руководство всеми делами в свои руки. Выжидает в каком-нибудь логове. Хотя, по словам Джоанны, Айелло любит комфорт и вряд ли станет мириться с неудобствами ради денег, которых у него довольно. Да и не может быть, чтобы Мадонна не знал, где его друг-приятель. Стало быть, визит Сенны и Бейкера — всего-навсего уловка для отвода глаз.
