А это уже целых восемьсот за два дня работы! Если теперь Большая Берта будет получать по четыреста долларов в день за расследование этого дельца, то они могут прямо сейчас выехать сюда и здесь остаться. — Берта стукнула по столу своей унизанной драгоценностями рукой.
— По мне, так пожалуйста, — сказал я, поднялся и направился к двери.
— Послушай, неужели ты полагаешь, Дональд, что вся эта история с алиби абсолютная фальшивка?
— Ты получила свои деньги, чего же еще тебе надо? — Я пожал плечами.
— Одну минуточку, любовничек, а может, и в самом деле все не так просто, как кажется? А?
— А что, по-твоему, не так? — спросил теперь уже я.
— Если все фальшивка, то этот сукин сын заплатил восемьсот долларов только лишь за возможность получить алиби, которое является абсолютным обманом.
— Ну ты же сама сказала, что ничего не имеешь против того, чтобы подыгрывать этому болвану за четыре сотни в день. Тебе, думаю, совсем нелишне отложить две сотни в специальный фонд.
— Для чего?
— Чтобы потом, в случае необходимости, тебя взяли за эти деньги на поруки.
Я подъехал на машине к мотелю на Супельведа. Хозяйка, узнав меня, с удивлением взглянула, когда я вошел в ее кабинет, и глаза ее сразу стали злыми:
— Не понимаю, в чем дело, в какие игры вы тут играете?
— Не волнуйтесь, пожалуйста.
— Вы сняли двойной номер и пробыли там ровно пятнадцать минут. Если именно так вам было нужно, почему заранее не предупредили меня, когда уезжали?
— Я не хотел, чтобы вы его тут же снова сдавали.
— Ведь вам было заплачено за него вполне достаточно, не правда ли?
— Это вас не касается. Если вы не захотели им пользоваться…
— Хватит ходить вокруг да около, миссис! Полагаю, вы сейчас расскажете мне о тех людях, которые останавливались в нем во вторник ночью.
— Предположим, я не стану этого делать, что тогда?
— У нас не принято обсуждать постояльцев мотеля.
— Потому что это, естественно, избавляет вас от возможной неприятной огласки.
Хозяйка подозрительно посмотрела на меня и как бы в раздумье вдруг заговорила, будто сама с собой:
— Ну конечно, удивительно, как я сразу не догадалась!..
— Вот именно! — не стал я разуверять ее.
— Так что вам угодно?
— Мне нужно взглянуть регистрационную книгу за ночь вторника. Я хочу с вами кое-что обсудить.
— Это все законно?
Я кивнул.
Взяв лист бумаги, лежавший под стеклом, она стала водить по строчкам длинным, красным ногтем, а затем внимательно изучила оставленные ногтем пометки.
Это занятие поглотило ее целиком, я же стоял и молча ждал.
