У нотариуса я получил краткую справку о наследстве Коры Хендрикс. Умерла она в 1924 году. Над ее имуществом была установлена опека. Опекунами стали Гарри Шарплз и Роберт Кеймерон. Все это я уже знал от Шарплза. Но при разговоре со мной он упустил одну деталь: срок опеки мог истечь и до того, как младший из наследников достигнет двадцати пяти лет, — в случае смерти обоих опекунов. «Это несколько меняет дело», — подумал я.
Когда я вернулся в наше агентство, Элси Бранд оторвалась от машинки и улыбнулась мне.
— Берта на месте? — спросил я.
Элси кивнула.
— У нее кто-нибудь есть?
— Новый клиент.
— Шарплз?
— Да.
— Не знаешь, почему он пришел?
— Не знаю. Он здесь минут двадцать. Берта как раз обедала, и он ее ждал.
— Он чем-то недоволен?
— Похоже.
— Ладно, разберемся, — сказал я и, посмотрев на Элси, добавил: — По-моему, ты слишком серьезно относишься к своим обязанностям.
Элси рассмеялась:
— С тех пор как ты настоял на прибавке моего жалованья, стоит на минутку оторваться от машинки и Берта буквально испепеляет меня взглядом.
— Не бойся. Она только кажется строгой, сердце у нее золотое.
Я открыл дверь кабинета.
Поскольку Шарплз уплатил аванс, Берта уже не улыбалась ему и вообще была весьма сдержанна. Увидев меня, она прервала очередную фразу и воскликнула:
— А вот и Дональд! Спросите у него.
— Слушаю вас, мистер Шарплз, — сказал я, закрывая дверь.
— Что вы там наговорили Наттоллу? — мрачно спросил Шарплз.
— А что случилось?
— Наттолл позвонил мне. Как я понял, он был очень взволнован. Спрашивал, не рассказал ли я кому-нибудь о той подвеске.
— И что вы ему ответили? Что никому не рассказывал.
Что ж, тогда не о чем беспокоиться.
— Нет, мне кажется, Наттолл что-то заподозрил.
— Я выяснил, кто продал ему подвеску, — бросил я.
— Что?
— Я выяснил, кто продал Наттоллу подвеску, — повторил я.
— Не может быть… Чтобы владелец такого магазина…
