— Мистер Кеймерон часто уезжал, не так ли? В это время Панчо жил у вас?
— Да. У мистера Кеймерона были дела в Колумбии, а возить с собой ворону совсем не просто. Мистеру Кеймерону приходилось часто уезжать. И, по-моему, это ему не нравилось. Он так любил Панчо, и ему было хорошо дома. Конечно, когда мистер Кеймерон уезжал, я заботилась о Панчо.
— Ваш отец погиб, — сказал я, когда мы вернулись в дом. — А мать жива?
— Да.
— Она живет здесь, в нашем городе?
— Да.
На вопросы о матери Дона отвечала неохотно.
— Извините за настырность, но я все-таки спрошу: она вышла замуж во второй раз?
— Нет.
— Вы работаете? Может быть, я задаю нескромные вопросы, но поймите, мне очень нужно…
— Ну что вы, что вы… — Дона улыбнулась. — Я понимаю: чтобы зарабатывать, вам нужно много знать. Я вольная пташка.
— Чем же вы занимаетесь?
— Рисую. Коммерческая реклама. Иногда удается кое-что продать. Иногда даже заказы перепадают. Например, фирме нужен плакат для рекламы: девушка стоит у трапа корабля, волосы развеваются на ветру… Могу показать.
Она достала из шкафа увесистую папку и вытащила оттуда один из картонов: юная красавица прислонилась к трапу корабля, белый свитер обтягивает высокую грудь, ветер развевает волосы и подол юбки.
Я плохо разбираюсь в живописи, но эта картина чем-то захватывала. Доне удалось передать порыв ветра. Все здесь дышало жизнью. Девушка смотрела куда-то вдаль, за горизонт. В глазах ее светилась радость. Казалось, она подставляет ветру свое тело…
— Вам нравится?
— Очень, совсем как живая. Дона глубоко вздохнула.
— Это по заказу одного туристического агентства. Но директор передумал: ему, видите ли, захотелось, чтобы девушка сидела у трапа в свете луны, а рядом стоял молодой человек в вечернем костюме.
— Вы замечательно нарисовали, — сказал я. — Если ему не понравилось, он просто осел.
— Ему не понравилось, хотя он даже не рассмотрел толком. Его помощник, который заказал мне эту работу, хотел, чтобы девушка стояла у трапа, освещенная солнцем, а директору понадобился лунный свет. Так оно всегда и бывает…
— И что теперь с этой работой?
— Не знаю. Может, удастся пристроить в какой-нибудь календарь.
— Мне очень нравится. Это отражение залитого солнцем моря в голубых глазах девушки… И весь ее облик, проникнутый надеждой.
— Вы действительно это почувствовали? Я утвердительно кивнул.
— Я так рада! Именно этого мне и хотелось. Знаете, какое счастье, когда зритель видит именно то, что стремился выразить художник. Это так редко встречается.
