— Это вас не касается!
— Тогда поставим вопрос иначе: вы удовлетворены той суммой, какую получаете, или хотели бы получать больше?
— Не надо задавать идиотских вопросов.
— Я сыщик, — сказал я после небольшой паузы, — но раньше был адвокатом…
— Спасибо, у меня есть адвокат.
— И чем он занимается?
— Всем.
— А результаты?
— Никаких!
— Так я и думал.
Эта Кора Хендрикс — настоящая ведьма.
— Однако она оставила завещание в вашу пользу…
— В мою пользу? Как же! За каждый цент мне приходится лизать сапоги двух старых кретинов. Чтоб их разорвало! Ничего, ведь когда-нибудь они сдохнут…
— Но они могут назначить вам пожизненную ренту.
— Конечно, могут.
— А что говорит ваш адвокат о законности опеки?
— Он считает, что при необходимости ее можно отменить.
— Ну и?
— Скажите, вы читали само завещание?
— Нет, я знаю только условия опеки.
— А завещание видели?
— Нет.
— Так вот, Кора Хендрикс предусмотрела такой вариант: в случае, если опека будет признана недействительной — целиком или частично, — наследниками станут опекуны; они получат право распоряжаться средствами по своему усмотрению. Предусмотрено также, что если кто-то посмеет оспорить завещание в судебном порядке, он лишится доходов от недвижимости, фондов опеки и всей собственности. Поди прорвись через эти рогатки! Лучшие адвокаты не смогли, сколько ни бились.
— Вы, кажется, получаете пятьсот долларов в месяц?
— Мне этого хватает на содержание адвоката.
— А зачем? Разве нельзя ограничиться отдельными консультациями? Это было бы намного дешевле.
— Зачем?! Да с этой опекой сам черт ногу сломит. Надо постоянно следить за двумя старыми дураками: на что они тратят деньги, во что вкладывают, зачем таскаются в Латинскую Америку.
— И при этом умудряются не нарушать баланс? Ширли получает столько же, сколько и вы?
— Вам-то что?
— Хочу предложить вам взаимовыгодный обмен информацией.
— Согласен, только начнете вы.
— Вы читали вечерние газеты?
— Нет.
— Так знайте: скоро здесь будет полиция.
— Полиция?
— Да.
Он сразу помрачнел.
— Сегодня днем убит Роберт Кеймерон.
— Кто его убил?
— Пока неизвестно.
— Мотивы?
— Тоже неизвестны. Он закурил.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Сам не знаю. Я работал на одного человека, связанного с этой опекой, и заинтересовался судьбой наследства. У Ширли Брюс я уже побывал, теперь решил познакомиться с вами. — Зачем?
— Я же сказал: сам не знаю.
После короткой паузы Роберт Хокли заговорил. Он сильно волновался, сигарета так и прыгала у него в зубах, а клубы табачного дыма, казалось, служили знаками препинания в потоке слов.
