К этому надо прибавить, что и само преступление нередко вызывает восторг. О кровавом убийце Кнейзеле обыватели моего родного города не говорили иначе как с благоговением и воодушевлением, так что я и по сей день запомнил его имя. Ни к чему было даже приписывать ему обычные истории о трогательной любви к несчастной старенькой матери; его убийств было вполне достаточно.
Историческая концепция обывателей (и пролетариев - до тех пор пока у них нет иной) - концепция по большей части романтическая. Первый Наполеон пленил нищее воображение многих немцев отнюдь не как создатель "Кодекса Наполеона", а как завоеватель, принесший в жертву миллионы человеческих жизней. Завоевателям к лицу пятна крови - это подчеркивает их мужественную красоту. Некий доктор Пехель писал в 1946 году в журнале, справедливо названном "Немецкое обозрение", о Чингисхане, что "если Pax Mongolica была куплена ценой разорения двадцати государств и жизнью многих десятков миллионов людей", то этот "кровавый завоеватель, разрушитель всех ценностей является в то же время властителем, доказавшим, что он обладал не разрушительным умом", и был уже потому велик, что не был мелочен в обращении с людьми. Необходимо разрушить это почтение к убийцам. Повседневная логика не должна отступать в тень, имея дело со столетиями; все то, что верно относительно малых обстоятельств, должно сохранять сбою правоту и касательно крупных событий. Если сильные мира сего дают возможность мелкому мерзавцу стать крупным мерзавцем, это не значит, что мы должны позволить ему занять исключительное положение, не только в свойственной ему мерзости, но и в нашем представлении об истории. В целом же, по-видимому, справедливо утверждение, что нередко трагедия относится к страданиям людей менее серьезно, чем комедия.
ЗАМЕТКИ
Куше: "...но в тот момент, когда "Уи" вследствие проецируемых на экран надписей приобретает недвусмысленное значение, относящееся к определенному этапу немецкой истории... приходится задать вопрос: где народ?"
"Брехт писал (о "Фаусте" Эйслера): "Мы должны непременно исходить из справедливости положения: концепция, согласно которой немецкая история ничтожна и которая игнорирует народ как потенциальную творческую силу, такая концепция ложна".
"Не хватает того "пустяка", который представляет "потенциальную силу народа"... Разве борьба шла только между гангстерами и торговцами? Разве Димитров (потенциальная сила, которую мы для простоты так называем) был торговцем?"
