– Вы получали письма из Южной Африки? – спросил Гамильтон Бергер голосом, который выдал легкую нервозность.
– Да.
– Как эти письма были подписаны?
– Ну... по разному...
– Я не очень понимаю, – откровенно удивился Гамильтон Бергер. – Я думал, что...
– Неважно, что думал окружной прокурор, – вмешался Мейсон. – Перейдем к фактам.
– Как были подписаны эти письма? – повторил вопрос Бергер.
– Некоторые, то есть первые письма были подписаны именем обвиняемого.
– А где теперь находятся эти письма?
– Пропали.
– Где?
– Я их уничтожила.
– Прошу сообщить содержание писем, – сказал торжественно Гамильтон Бергер. – Высокий Суд, обнаружив, что оригиналы уже невозможно получить, я хотел бы на основании косвенных доказательств...
– Не возражаю, – кивнул головой судья Хартли.
– Я намереваюсь как раз сказать, – быстро вмешался Мейсон, – что для того, чтобы определиться вносить мне протест, или нет, я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов относительно содержания писем, а так же времени и способа, которым они были уничтожены.
– Вначале прошу внести протест, а потом вы можете задавать вопросы, ответил судья Хартли.
– Высокий Суд, вношу протест на основании того, что не доказано достаточным способом необходимости выслушивания этих второстепенных доказательств. Тем более, что некоторые письма, как оказалось, даже не носили подписи обвиняемого. В связи с этим протестом я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов.
– Слушаем, – с легкой улыбкой пригласил его Гамильтон Бергер.
Мейсон обернулся к свидетелю.
– Вы говорили, что письма были подписаны по разному. Что вы имели в виду?
– Ну... – начала она, колеблясь.
– Не стесняйтесь, – поддержал ее Мейсон.
– Некоторые письма были подписаны... ну... достаточно шутливо...
– Как, например?
– "Длинноногий паук", – шепнула она.
Громкий смех, раздавшийся в зале, стих только после того, как судья Хартли гневно нахмурился.
– А другие?
– По разному. Мы обменивались... обменивались между собой... трюковыми фотографиями.
– Прошу точнее объяснить, что вы обозначаете термином «трюковые фотографии», – обратился Мейсон к свидетельнице.
– Я большая поклонница фотографии, обвиняемый тоже и... вначале наша переписка имела формальный характер, но постепенно становилась все более личной. Я... он попросил у меня мою фотографию и я... шутки ради... я...
– Продолжайте, – нажимал Мейсон. – Что вы сделали?
– Взяла снимок приличной пожилой дамы с интересным, полным характера, лицом. У меня была своя фотография в купальном костюме и... при увеличении я воспользовалась фототрюком... поместила лицо старой дамы на своей фигуре и подписала: «Мисс Уэст». Затем я отослала этот снимок. Я думала, что если это обычный флирт, то подобная фотография его немного остудит.
