– Но, – продолжал Мейсон, – неожиданно появился ты, стал валять дурака и носиться на лодке туда и сюда. Пловец побоялся показываться, пока ты там. Затем твоя лыжница нырнула в воду, подменила банки и... Пол, это, случайно, сделала не Ева Эймори?
– Нет, одна из моих оперативниц. Она – великолепная лыжница. Конечно, Ева уверяет прессу, что именно она нашла банку. Все делается так, как ты просил.
Глаза адвоката сузились.
– В этой лодке с рыбаком – решение всей проблемы, Пол. Пловец подождал, пока ты уберешься, всплыл, схватил банку, нырнул и под водой поплыл к берегу. Там он влез в лодку, снял акваланг, и они, как ни в чем не бывало, возвратились обратно.
– И к этому времени уже знали, что их обманули, – добавил Дрейк.
– Конечно, и были в ярости, полагая, что кто-то опередил их. Сегодня же утром из газет они узнали, что выловили не ту банку, в то время как их попала в руки Евы Эймори.
– И что будет теперь? – спросил Дрейк.
– Скорее всего, один из них станет обвинять другого в жульничестве и, возможно, прольется чья-то кровь.
– Ну, а потом?
– Потом нам придется играть вслепую. Главное – заставить их перейти к обороне.
– Хорошо, а что ты скажешь о жертве шантажа? – спросил Дрейк. Представляешь, что она чувствует после газетных сообщений?
– Нетрудно догадаться, – усмехнулся Мейсон, – особенно после того, как она узнала, что в банке оказалось _т_р_и_ тысячи долларов.
– Шантажисты ведь позвонят ей, и она скажет им, что положила в банку только полторы тысячи.
– И именно этим она убедит их в том, – подчеркнул Мейсон, – что кто-то надул их и приказал ей держать рот на замке.
– Да, представляю ее положение.
– Вот поэтому, Пол, у нее должна быть постоянная охрана. Только она об этом ничего не должна знать. Пускай за ней постоянно следят двое или даже трое человек. Установи также микрофон в ее автомашине.
– Думаю, что не нужды напоминать, – сказал Дрейк, – что ты ведешь чрезвычайно опасную игру. Эти парни знают дело.
Мейсон брезгливо поморщился.
– Я тоже знаю свое дело, Пол.
Вскоре после полудня в кабинет Мейсона вошла Делла Стрит и сказала:
– Тебе опять придется пережить несколько неприятных минут, шеф.
– В чем дело? – спросил адвокат.
– Пришла Розена Эндрюс. Она необычайно раздражена, просто рвет и мечет. Глаза прямо горят от ярости.
– Как ты думаешь, зачем она пришла?
– Она ничего не говорит, только заявляет, что должна видеть тебя по чрезвычайно важному, сугубо личному делу.
