Хэнк пристально посмотрел на нее.
— У него раньше были проблемы?
— Да. Он так импульсивен…
— И поэтому вы ничего не сказали Корлисс Адриан?
— Если брат попал в беду, — промолвила Марион, — лучше, чтобы никто не знал, что я его родственница. Не хочу, чтобы и Корлисс об этом знала. Вам я призналась во всем, потому что вы о многом догадались. Давно поняли, что у меня иная цель, не фотосъемки.
— Раскрыли свои карты, чтобы я не пытался узнать самостоятельно? — спросил с улыбкой Хэнк.
— Вы поняли все правильно, — согласилась Марион.
— Ваш братец, думаю, был «черной овцой» в вашей семье. И, несмотря на это, оставался вашим любимцем? — продолжал высказывать свои соображения ковбой.
В ответ женщина только кивала.
— Не хотите рассказать мне, какие у него были раньше проблемы?
Вот тут Марион решительно покачала головой. Хэнк осторожно пришпорил коня.
— Ладно, поехали, — бросил он спутнице. Всадники проехали еще полмили. Вокруг был настоящий рай, особенно для охотников. Дважды они видели следивших за ними оленей. Однажды по треску кустарника поняли, что лось сгоняет с их пути стадо своих самок. Могучий самец воинственно развернулся и трубным ревом вызывал непрошеных гостей на бой.
— Здесь просто царство лосей, — заметил Хэнк. — Олени сюда заходят редко… А это что такое? — Ковбой внезапно остановился.
— Я ничего не вижу, — не поняла спутница. Хэнк указал на дерево.
— О, вижу. Это зарубка. Она отличается от тех, что мы видели вдоль тропы. Похоже, ее хотели сделать незаметной, — рассуждала вслух Марион.
Хэнк указал на еле видные царапины на других деревьях.
— Проверим?
Она кивнула.
Ковбой направил лошадь вниз по склону, следуя этим едва различимым знакам.
— Может, оставим записку, чтобы караван не прошел мимо? — сказала обеспокоенная Марион.
— Они увидят наши следы, — коротко бросил Хэнк.
Всадникам пришлось объезжать участки лесных завалов, поэтому они дважды теряли след. Однако каждый раз Хэнк вновь находил его. И вдруг неожиданно лошади выскочили на небольшую опушку. И тут Хэнк и Марион увидели хижину…
Ковбой соскочил с лошади и бросил поводья на землю.
Его спутница задержалась в седле. Она внимательно рассматривала жилище.
— Эта хижина была на почтовой открытке, — уверенно сказала она. — Снимали вон оттуда, — указала она, слезая с лошади.
— Нужно все осмотреть, — предложил Хэнк. Они пересекли опушку, и Хэнк толкнул дверь. Марион заглянула внутрь.
Жилище было прилично обустроено. Они увидели железную печку «буржуйку», два топчана, стол, грубую скамью. Прибитые к стене ящики образовывали буфет, заполненный тарелками, банками, ножами и вилками. На гвозде висела сковорода, а на печи красовалась большая, перевернутая вверх дном кастрюля. Земляной пол хижины показался Марион чище, чем это обычно бывает в заброшенных жилищах. И все же в помещении царил какой-то характерный затхлый запах. Он говорил о том, что в хижине давно никто не жил и не топилась печь. На столе, правда, стояла лампа, наполненная керосином.
