– Большое вам спасибо, мистер Мейсон. Благодарю вас за деликатность и за все, что вы сделали для меня.
С этими словами она повернулась и вышла из кабинета.
Секретарша и адвокат обменялись взглядами.
– И что ты думаешь? – спросила она.
Мейсон покачал головой.
– Это один из тех случаев, – ответил он, – когда женщины выдумывают версию, которая выглядит вполне приемлемой. Но есть еще показания Максин Эдфилд, которые полностью противоречат всему, что мы здесь выслушали. И у нас имеется еще эта медсестра, которая раньше шантажировала клиентку, но теперь, судя по всему, может дать показания в ее пользу. Вот и все.
– И еще два миллиона долларов.
– Да, два миллиона... И ко всему этому надо приплюсовать прожженного адвоката, представляющего интересы другой стороны, частного детектива, которого тоже не назовешь дураком, и представителя фирмы, призванного улаживать щекотливые дела, довольно умного и опытного. И если уж мне придется выступать против такого букета, я должен быть уверен в правдивости моей клиентки. Одного ее аристократического вида мне явно недостаточно.
– Где мы с тобой встретимся? – спросила Делла.
– Я думаю, нам лучше и не расставаться, – ответил Мейсон. – Мы сейчас вместе поужинаем, а потом отправимся на встречу с нашей клиенткой в Голливуд.
Ровно в восемь часов Мейсон подвел свою машину к тротуару. Элен Эддар вынырнула из темноты, пересекла тротуар и проскользнула в машину адвоката.
– Вы приехали на такси? – спросил тот.
– Да.
– За вами не следили?
– Нет.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Итак, куда мы едем?
– Поезжайте вниз по Ла-Бри, а потом сверните направо. Я не была в этих местах уже полгода, но думаю, что не заблужусь.
– В каком доме она живет?
– В одном из тех домов, которые рассчитаны на две семьи и состоят из двух флигелей. Агнес Берлингтон занимает западную половину. Перед домом садовый газон и дорожка, усыпанная гравием.
– И когда вы были там последний раз?
– Думаю, месяцев шесть назад.
– Зачем вы туда ездили?
– Как всегда, чтобы купить ее молчание и увериться в том, что она будет молчать.
– И вы дали ей денег?
– Да... В долг.
– А вы учитываете тот вариант, что теперь она может отказаться говорить? – спросил Мейсон.
– Вы намекаете на то, что и за показания она захочет получить деньги?
– Да.
– Значит, сперва я платила ей за то, чтобы она молчала, а теперь буду платить за то, чтобы она заговорила?
– Платить вы не будете, – возразил Мейсон. – Вы не имеете права это делать.
