– И вы получили от него ответ, – сказал Мейсон, – с требованием оспорить выплату любых денег Джозефине Кемптон, поскольку она виновна в убийстве и, следовательно, по закону ей ничего из наследства достаться не может, какие бы распоряжения ни содержались в завещании?
– Таких телеграмм я пока еще не получал. Я получил телеграмму, в которой содержится указание зарегистрировать завещание для официального утверждения и представлять его интересы, используя весь мой опыт.
– Ну ничего, вы еще получите такую телеграмму, – сказал Мейсон, – и даже в том случае, если вы ее не получите, то как юрист, озабоченный защитой интересов своего клиента, вы обратите его внимание на это положение закона и объясните ему, что если Джозефина Кемптон будет осуждена за убийство, то он выгадает сумму в пятьдесят тысяч долларов.
– По некоторым соображениям мой клиент, возможно, пожелает воздержаться от предъявления таких требований.
– Вы ему объясните, что он имеет право использовать этот факт?
– А что бы вы сделали, если бы вы были на моем месте? – спросил Хардвик.
– Я бы, конечно, объяснил ему, – сказал Мейсон. – Ну а теперь я вам задам один вопрос. Как бы поступили вы, если бы были адвокатом, представляющим Джозефину Кемптон и некий другой адвокат, явно заинтересованный в ее осуждении за убийство Бенджамина Эддикса, хотел бы порасспросить ее наедине, чтобы посмотреть, не найдется ли удобный повод повесить на нее еще одно убийство?
– Если бы я был уверен наверняка в правоте своих рассуждений, сказал Хардвик, – а вы не уверены, то сумел бы решить, что именно пойдет ей на пользу, и дал бы в соответствии с этим ей рекомендации.
– Или выкладывайте все карты на стол, – потребовал Мейсон, – или идите к черту.
– Вы упорствуете там, где это совершенно не нужно, – холодно сказал Хардвик. – Я-то к черту не пойду, а вот ваша клиентка отправится к чертям в преисподнюю, и довольно скоро.
И он с гордым видом вышел из комнаты.
– Боже мой, – воскликнул Этна, – вы же его фактически оскорбили, мистер Мейсон!
Глаза Мейсона сузились:
– Он рассказал нам кое-что полезное, и он подозревает что-то такое, о чем мы даже не имеем пока представления.
– Разумеется, – сказал Этна, – ему известна вся подноготная – та информация, которой мы не располагаем, и это дает ему огромное преимущество.
– Отлично, – сказал Мейсон, – вот пусть он и попытается сохранить ее в тайне. Начались гонки. Мы неважно стартовали, но у нас выше скорость. Он повернулся к Делле Стрит: – Соедини меня с Полом Дрейком, Делла.
