Мейсон твердо взглянул ему в единственный открытый глаз.
– Насколько мне известно, послезавтра состоится судебный процесс по иску Джозефины Кемптон, обвиняющей вас в диффамации.
– Ах вот оно что! – произнес Эддикс.
– А! – воскликнул Фэллон. – Вот теперь все стало ясно. Теперь понятно, почему сам великий Перри Мейсон заинтересовался вдруг дневниками Элен Кэдмас. Вот теперь, Бенни, все встало на свои места.
Эддикс, быстро взглянув на Фэллона, оборвал его:
– Заткнись!
Затем он повернулся к Мейсону:
– Вы умны. Я люблю умных людей. Что вы в связи с этим собираетесь предпринять?
– Ничего, – ответил Мейсон.
– А вот ты, Бенни, что теперь собираешься делать? – поинтересовался Натан Фэллон.
Эддикс подобрал часы и принялся вертеть их в руке.
– Абсолютно ничего, и сильно сомневаюсь, черт побери, что ты сможешь что-нибудь придумать.
– Мейсон все это спланировал заранее. Он подстроил нам искусную ловушку, – продолжил Фэллон.
– Придержите язык, – сказал Мейсон. – За такие слова можно ответить, Фэллон. Выбирайте выражения.
– Мне незачем выбирать выражения, – сердито ответил Фэллон. – Когда вы проходили через холл в первый раз, вы подбросили вещи в каменную урну, а потом придумали историю с обезьяной, которая якобы спрятала их.
– Я не приближался к урне, – возразил Мейсон.
– Вы прошли как раз мимо нее.
– Вы все это время были здесь со мной.
– Я повернулся спиной. Я направлялся в другую комнату.
– Фэллон, – сказал Мейсон, – взгляните-ка мне прямо в глаза.
Фэллон посмотрел на него.
– Вы лжец, черт бы вас побрал, – сказал Мейсон.
Фэллон сжал кулаки, но затем, поразмыслив получше, решил, похоже, не реагировать.
– Подождите, подождите, – сказал Эддикс, – все произошло слишком уж стремительно. Мне нужно сначала как следует разобраться со всем этим. Херши, вам я доверяю. С того места, где вы стояли, вам было видно, как Мейсон проходил мимо урны?
– Он не проходил рядом с ней, – сказал Херши. – Он взглянул на нее, но близко к ней не подходил и не мог ничего в нее подбросить. Да вы и сами видите, что все эти вещи покрыты толстым слоем пыли. Они лежат там уже давно.
– Это ваш главный недостаток, Фэллон, – сказал Эддикс. – Вечно вы, складывая два и два, получаете шесть, а потом еще пытаетесь убедить меня, что это и есть правильный ответ. Черт возьми, из-за вас мы чуть не влипли в историю. Сядьте и заткнитесь.
В холле резко зазвонил телефон.
– Какого еще черта? – сказал Эддикс и повернулся к Фэллону: Возьмите трубку.
