И, глядя на Мейсона благодарными глазами, она широко улыбнулась, затем открыла дверь и так стремительно повернула, выходя в коридор, что ее юбка взметнулась вверх с озорным хлопком.
– Ну что, был хоть какой-то прок от нее? – спросил Дрейк.
Мейсон усмехнулся и сказал:
– Пол, за последние несколько минут я действительно узнал массу полезного. Отдай приказ – пусть твои ребята начинают работать в Неваде, а сам иди домой, погрейся хорошенько в горячей ванне, залезай в кровать и отсыпайся.
– Ты серьезно? – спросил в изумлении Дрейк.
– Серьезнее не бывает, – сказал Мейсон и быстро вышел из офиса Дрейка.
Пройдя по коридору, Мейсон открыл дверь своего личного кабинета.
Делла Стрит, стоявшая у его стола и перебиравшая какие-то бумаги, взглянула на адвоката.
Мейсон подскочил к ней двумя огромными прыжками, обхватил ее, оторвал от пола, потом развернул и прижал к себе.
– Малышка, – сказал он, – мы напали на золотую жилу.
Она посмотрела на него с легкой печалью:
– Только на счет которой, я полагаю, и можно отнести это неожиданное проявление восторга.
– Это не восторг, – сказал Мейсон, прижимая ее к себе, – это страсть.
– Ну что ж, – сказала она, – значит, это чрезвычайно важная информация.
– До газет дозвонилась? – спросил Мейсон.
– Да. Репортеры уже едут сюда. Я сказала, что это не терпит отсрочки, и они мчатся на всех парах.
– Молодец, – сказал Мейсон и пристально посмотрел ей в глаза.
Она положила руки ему на плечи, и ее лицо запрокинулось. Мейсон нежно склонился над ней.
Их губы слились в долгом поцелуе, потом она неожиданно оттолкнула его, вытащила из косметички бумажный носовой платок и вытерла с его губ помаду.
– Шеф, – воскликнула она, – ты что, забыл, что целая свора наблюдательных, глазастых газетчиков может ворваться сюда в любую минуту?
Мейсон улыбнулся, потрепал ее по плечу и сказал:
– Хорошо, Делла. Мы им выдадим такое, что хорошенько встряхнет мистера Сиднея Хардвика и поставит его на место.
– Отлично. Надеюсь, так оно и будет. Как мой рот? Помада смазалась? А, ты все равно ничего не замечаешь!
– Я все замечаю ничуть не хуже любого глазастого газетчика, – сказал Мейсон.
Она рассмеялась, подошла к зеркалу, чуть тронула губы помадой и сказала:
– Кто-то стоит у двери в приемную.
– Я буду разговаривать с репортерами там, – сказал Мейсон.
Он вышел следом за ней в приемную и поприветствовал двух прибывших одновременно газетчиков. Пока он угощал их сигаретами, подошел третий, а потом и четвертый.
